Повесть о благонравном мятежнике - Латынина Юлия

Аннотация: «...Сегодня, уважаемые слушатели, мы хотим рассказать вам о человеке, который, будучи поставлен судьбой в трудные условия, сумел, несмотря ни на что, из-за доброй своей природы остаться верным императору. Рассказ свой мы поведем с начальных годов правления императора Шень Цзуна...»

Юлия Латынина

Уважаемые слушатели! Известно, что рассказы бывают трех родов: одни поучают выгоде, другие — любви, а третьи — долгу. Первый род рассказов любят люди дурные, второй род рассказов любят люди обыкновенные, а третий род служит опорой и наставлением в жизни для хороших людей. Четвертого же вида рассказов не бывает или не должно быть.

Странная вещь ремесло рассказчика! В древности, когда Ху Ба играл на цитре, рыбы выпрыгивали из воды и, казалось, подпевали ему; а когда Юй Гун пел, шевелились скалы и деревянные балки.

Во времена Яо и Шуня для управления подданными использовали музыку и нормы поведения, а во времена Инь и Шан для управления подданными использовали наказания и награды. Используя музыку и словесность, конечно, нельзя устрашить людей, но можно их воспитать, а используя наказания и награды, конечно, можно устрашить людей, но воспитать их нельзя. Поэтому во времена Яо и Шуня людям жилось лучше, чем во времена Инь и Шан.

К чему я это говорю?

А к тому, что рассказчики, хоть и не изучают Лунь Юй и Ши Цзин и не сдают в столице экзаменов, а проводят свою жизнь на базаре среди лавок и лотков, должны учить людей праведности, и показывать в своих рассказах, как добрые получают награду еще в этой жизни, а порок всегда бывает наказан, и нередко достигают в том большого успеха, ибо примеры милей душе человека, нежели поучения.

Сегодня, уважаемые слушатели, мы хотим рассказать вам о человеке, который, будучи поставлен судьбой в трудные условия, сумел, несмотря ни на что, из-за доброй своей природы остаться верным императору. Рассказ свой мы поведем с начальных годов правления императора Шень Цзуна.

Тогда при дворе первым министром стал Ван Аньши, и ему естественно хотелось, чтобы на местах было побольше его сторонников. В провинцию Цзяннань, в уезд Тайченсянь был направлен многообещающий чиновник. Фамилия его была Чжу, а имя было двойное — Инсян.

Чжу Инсян спешно отправился в путь, желая опередить вести о своем приближении. И вот, когда чиновник в крытом паланкине приближался к месту назначения, надо же было такому случиться, что им навстречу на горной дороге попалась еще одна процессия. Это влиятельный в тех местах богач Фань Гоуфу решил поднести подобающие дары близлежащему монастырю. Самого старого Фаня несли в паланкине, а сын его, Фань Чжун, ехал верхом. Фань Чжун был юноша изящный и стройный, с лицом, белым и красивым, как четырнадцатидневная луна, с бровями, взлетающими кверху, словно крылья феникса. Он горячо любил отца, и был необуздан и дерзок. Он прекрасно владел мечом и двуострой пикой, любил охотиться и постоянно окружал себя разного рода бездельниками. И сейчас его сопровождало множество всякой челяди и прихлебателей, вооруженных мечами, плетками и железными цепями. Едва эти бездельники завидели паланкин чиновника, имевший не столь уж завидный вид, как в паланкин полетели комья грязи и раздались выкрики:

— Прочь с дороги!

— Да кто вы такие, чтобы мешать проезду моего господина, — возмутился слуга Чжу Инсяна, по имени Ван Янь, — это был человек из народа мяо.

— Ах ты мерзкая образина, — закричали ему, — он еще разевает рот!

Слово за слово, — поднялся шум. И прежде, чем старый Фань или Чжу Инсян успели вмешаться, по приказанию молодого господина слуги чиновника были избиты, паланкин сброшен на землю, и занавеска сорвана.