Две тайны
Мне поэт излил свою беду,
Мол томим единственной загадкой:
Что вставляли женщины в пу,
Прежде чем изобрели прокладки?
Чужд моей душе поэта крик,
Над иным мозги упорно бьются:
До сих пор я тайну не постиг,
Как же это ёжики е ся?
Сестра моя жизнь (Б. Л. Пастернак)
Всё надежды рушила,
В детстве поманив,
Знаю, ты удушлива,
Лжива искони.
Затопила души нам
Посулов дождем,
Так свежа, надушена
В домике моем.
Наклонясь над зыбкою
Баюшки-баю
Пела мне с улыбкою
О земном раю,
Что рассыплет милости
На моем пути
Надо только вырасти,
Малость подрасти.
С мамой или бабушкой
(Где-то за спиной)
Затевала ладушки,
Нянчилась со мной,
Все казалось праздничным
В дальнем далеке,
Словно город пряничный
В сказочном мирке.
Впрочем были трудными
Первые шаги,
С частыми простудами
(Вирусы враги),
И застыв над пологом,
Как-бы невзначай
Страшным стоматологом
Мир меня встречал.
Наставленья мамины,
Вечный мой катар,
Первые экзамены,
Музыки кошмар
Где ж, сестренка, милости
На моем пути?
Впрочем, надо вырасти,
Малость подрасти.
Детство юность молодость
Я мужал и рос.
Не скажу, что впроголодь,
Не скажу вразнос,
И сияли лампами
Цели впереди
Многими талантами
Бог меня ссудил.
Не жалел о прожитом,
Птицу не спугнул,
Все, что было вложено
Сторицей вернул:
Не стоял на паперти,
Минула сума,
Дотянул до старости,
Дописал тома.
Где ж, сестренка, милости
На моем пути?
Ведь успел я вырасти
И перерасти?
Не с корицей плюшками
Красила мне дни
Вечными ловушками
Сделались они,
Не изведав мудрости
Рая в шалаше,
Я грущу по юности
С камнем на душе,
Как тогда, по первости,
Где-то в облаках
Я мечтал о зрелости
В лавровых венках
Байроны и Пушкины
Время их прошло,
Занят мир игрушками
Всем смертям назло,
И мгновенья чудные,
Обращаясь в прах,
Никому не нужные
Тикают в часах.
Травля
Я пропал, как зверь в загоне Б. Пастернак
Перестройка, снято вето,
Все припомнено сполна,
Как опального поэта
Травит целая страна,
Как избегнувший прополки,
Но охаянный жлобом
Нам напомнил быль о волке,
Что затравлен большинством.
Я не видел травли этой,
Был тогда я слишком мал
И не мог гнобить поэта,
И конечно не читал.
Сколько их почило в бозе,
Скольких взяли на прицел,
Сколько вылито навоза
На того, кто уцелел!
Все обласканные славой,
Все обманутые ей
В мясорубке той кровавой
Стали жертвами идей.
Чем заметнее персона,
Тем естественнее ей
Угодить под серп закона
В царстве черни и вождей.
Я не знался с этой скруткой,
Не глотал дерьма ушат
И со славой-проституткой
Я не пил на брудершафт.
Хоть не бит и не замаран,
И доселе был храним
Я своей небесной парой,
Милым даймоном моим,
Все ж расплата то и дело
Настигает и меня:
В преисподню тянет тело,
Дух в мистерию огня.
Жизнь художника не сказка,
Взять и поле перейти,
Плоть с душой дурная связка,
Вместе им не по пути,
Хоть вдвоем рождают искры
Как кресало и кремень,
Но мгновенья эти быстры,
Сколь же долог скучный день!
И когда порой несмело
Вырываюсь из сетей,
Мне к ногам цепляет тело
Груз желаний и страстей.
Как народ травил поэта,
Душу травит тело-тать,
Но едины, странно это,
Их при жизни не разъять
Так, истерзанный разладом,
Сотый раз встаю с колен
Лишь познав утробу ада
Сознаешь, что дух не тлен.
Исида
У меня живет Исида,
Зверь загадочного вида
Не котенок, не лягушка,
А неведома зверюшка.
Из волос одни усищи.
Уши, носик и глазища,
Как у тех, что ростом мелки,
Из летающей тарелки.
По породе египтянка,
По природе марсианка.
Может сфинкс и кошка просто
Неземного производства?