Список Шиндлера
к музыке Джона Уильямса
Больно так, что нету боли,
нету больше чувств.
Небо, Ты не видишь, что ли:
у земли нет больше соли,
есть зола, но нету соли Пуст,
се и ваш дом тоже ныне пуст.
Больно так, что нету больше чувств.
Если вздрагивать при стуке,
значит, будет дым.
Небо, на каком же круге
Ты возьмёшь нас на поруки?
Мир упорен, помнишь это Ты:
моет руки кровь вместо воды.
Мир упорен кровь вместо воды.
А мы хотели тоже быть под этим небом.
А мы хотели бы без «бы», но это «бы» наша быль
и судьбы не миновать:
Голо тело, сердце голо,
правда без прикрас.
Голым не до разговоров,
виноватых нет средь голых,
не до споров Мир, смотри на нас.
Мир, не прячь глаза, смотри на нас.
Мир, смотри: мы правда без прикрас.
Нас, как прежде, пролистают
и забудут, но
мы ведь истина простая,
мы-то верим, мы-то знаем:
мир спасает спасший одного.
Мир прощают только за него.
Мир прощают только за него.
Кукла
Я механическая кукла
пришита ленточкой улыбка,
включаюсь только в промежутках
меж забытьем и страхом липким.
А ночью, потерявши право
входить туда, где всё нормально,
я в сундуке своих кошмаров
дышу сквозь дырчатую марлю.
И всё не знаю, что похуже:
проснуться? В снах застрять подольше?
Мир сундука насквозь простужен,
а мир снаружи лоб наморщил.
И ключ повёрнут до предела,
ещё чуть-чуть пружина лопнет.
Но я опять иду «по делу»
и внутрь втягиваю сопли.
2011
Час девятый
В камне вылитые дни
обогнать себя спешат.
От осанны до «распни»
расстояние душа.
Раскалится пьедестал,
переменится народ.
За спиною у Христа
мается Искариот,
Он прощупал эти дни,
он учуял: дело швах.
От осанны до петли
расстояние душа.
А Петра задавит страх
в этой адовой ночи
Задушите петуха,
как же громко он кричит!
Тьму разлили, и фонит
обезумевший злодей.
От «лама́ савахфани́»
не укроешься нигде.
Вместо неба чёрный смог.
Кто же правит в этот час,
раз оставил Бога Бог,
и Господь покинул нас?
Час девятый, перестань!
Это уксус, не вино
От осанны до креста
человечество одно.
Отраженье
Белый снег и чёрные стволы.
Голо и стерильно, как в больнице.
Новые реальности малы,
не хочу ни плакать, ни лечиться.
Лампа за спиной, окно без штор.
Вот, стою мишенью чёрных улиц.
Тьма слепит, в упор глядит Ничто
где-то я с собою разминулась.
Нет, там кто-то целится, молчит.
Может, обозналась вечер, тени?..
Не спасут врачи и палачи,
если убивает отраженье.
Светотень
Границу нормы пододвину
на полшага, совсем чуть-чуть,
потом ещё наполовину
и окажусь в стране причуд.
Здесь фонари горят под солнцем
и перекрикивают день.
Рисуйте, значит, как придётся,
всю эту нано-светотень.
Болеет тротуар. Прямая
теперь немножечко крива.
На небе облака ломает,
под ними морщится трава.
Зато со мною всё в порядке
тут вам меня не изменить.
Я тихо двигаюсь с оглядкой,
из вида не теряя нить.
Но правда в зеркалах провисла.
Вот не пойму, кто виноват,
что я вам улыбаюсь кисло
и странно скашиваю взгляд.
Разбираем ёлки
Ну вот, мы разбираем снова ёлки,
в коробки утрамбовываем праздник.
И то, о чём мечтали втихомолку,
попросим, подождав иных оказий.
Давно уже играем в эти игры:
заказ услуги свыше торг уместный.
За свечечку по пять рублей привыкли
оздоровляться полностью телесно.
А коли раскошелимся на двадцать,
будь добр, Ты предоставь всего сверх меры,
а то, смотри, мы будем сомневаться
в Твоих ну как их? заповедях веры.
Грешны? Мы не крадём, не убиваем,
всё мелочи, а им виною случай,
а если и чужого пожелаем
так что же Ты других снабжаешь лучше?
Мы совесть выключаем, как приёмник,
а наши обещания и клятвы,
как будто многоразовые ёлки
в коробках тесных спрятаны куда-то.
Ты слишком много хочешь. Дай свободно
пожить немного. Сколько можно правил?
Ну что Ты всё стучишься в наши окна?
Ведь мы Тебя сейчас не вызывали!
И если б Ты пришёл сегодня к храму
и требовал негромко, но упорно,
любить врагов, мы б вызвали охрану
чтоб не мешал творить Тебе поклоны.