И все же, несмотря на множество правдоподобных деталей в рассказе Микояна, многое в этих воспоминаниях вызывает сомнения и прежде всего его утверждения о том, что Сталин находился в прострации "два дня". Дело в том, что из воспоминаний самого Микояна следует, что сцена в Наркомате обороны разыгралась вечером 29 июня 1941 года, а решение о создании ГКО было принято днем 30 июня. Скорее всего, лишь в течение нескольких часов между поздним вечером 29 июня и в первые часы 30 июня Сталин оставался у себя на даче один.
Причину появления этого неправдоподобного рассказа объяснил историк Олег Хлевнюк в своей книге «Сталин. Жизнь одного вождя», изданной в 2015 году. Несмотря на то, что Хлевнюк твердо придерживается антисталинских установок, он усомнился в достоверности версии Микояна. Ознакомившись с архивными записями, которые были использованы для книги А.И. Микояна, Хлевнюк обнаружил, что страницы, на которых описан приезд членов Политбюро на сталинскую дачу и последовавшую дискуссию, были написаны рукой сына А.И. Микояна Серго, а не его отцом.
Совершенно очевидно, что ни Сталин, ни его коллеги по советскому руководству не были погружены в состояние прострации, а уверенно разрабатывали планы организации отпора врагу. Не были охвачены паникой и растерянностью и миллионы советских людей. По всей стране проходили митинги и собрания, на которых люди единодушно выражали свою решимость дать отпор врагу. Материалы печати и радио настраивали население страны на самоотверженную борьбу. По радио звучали новые песни, призывавшие советских людей подниматься на Отечественную войну. За первые четыре дня войны было создано около ста таких песен, а за первые три недели около 200. В этих песнях призывы к героической борьбе и уверенность в победе соединялась с именем Сталина. Уже 22 июня поэт А.Сурков написал "Песню смелых", в которой были слова:
"С бандой фашистов сразиться
Сталин отважных зовет,
Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет".
Самой популярной песней Великой Отечественной войны стала песня А. Александрова "Священная война" (слова В.Лебедева-Кумача). Ее текст был опубликован в газетах "Известия" и "Красная Звезда" 24 июня. Очевидцы вспоминали, с каким подъемом исполнил эту песню ансамбль Красной Армии на площади Белорусского вокзала перед солдатами, отъезжавшими на фронт.
С первых же часов после объявления войны в военкоматах возникли очереди людей, записывавшихся добровольно в ряды Красной Армии. Подавляющее большинство воинов на границе и в приграничных округах мужественно сражались с вражескими войсками. Это отметили и многие немецкие военачальники. Начальник германского генерального штаба Франц Гальдер записал 22 июня: "После первоначального "столбняка", вызванного внезапностью нападения, противник перешел к боевым действиям. Без сомнения, на стороне противника имел место факт тактического отхода Признаков же оперативного отхода не было и следа". 24 июня Гальдер писал: "Обстановка: Противник в пограничной полосе почти всюду оказывал сопротивление Признаков оперативного отхода противника пока нет. Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Войска группы армий "Север" почти на всем фронте отражали сильные танковые контратаки противника В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении навстречу германским войскам".
Описывая в дневнике третий день войны на советско-германском фронте, Гейнц Гудериан вспоминал: "24 июня в 8 час. 25 мин я натолкнулся на русскую пехоту, державшую под огнем шоссе, по которому должно идти наступление Я вынужден был вмешаться и огнем пулемета из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции".
"В 11 час. 30 мин., я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенной на окраине Слонима.. Русские танки окружили нас; в нескольких шагах от места нашего нахождения разорвалось несколько снарядов: мы лишились возможности видеть и слышать. Будучи опытными солдатами, мы тотчас же бросились на землю, и только не привыкший к войне бедняга полковник Федлер, присланный к нам командующий резервной армией: сделал то недостаточно быстро и получил весьма неприятное ранение. Командир противотанкового дивизиона подполковник Дальмер-Цербе получил тяжелое ранение и через несколько дней умер".
"В 15 час. 30 мин. я снова был в Слониме Вдруг наскочил на русскую пехоту, которая на грузовых автомашинах была переброшена к Слониму, солдаты как раз намеревались сойти с машины. Сидевший рядом со мной водитель получил команду "Полный газ", и мы пролетели мимо изумленных русских: ошеломленные такой встречей; они не успели даже открыть огонь. Русские, должно быть, узнали меня, так как их пресса сообщила потом о моей смерти; поэтому меня попросили исправить их ошибку через немецкое радио".