Часто-густо выходит, что автор мемуаров преследует цель либо заключить себя в рамки портрета героя (мученика, святого, и пр.), либо возвысить острием пера свое ущемленное самолюбие, либо попытаться привлечь к себе внимание (в лучшем варианте - привлечь внимание к проблеме), и т. д.
Мне не нужно ничего этого. Моя жизнь сложилась - плохо ли, хорошо ли, и насколько в этом сыграла свою роль Чернобыльская история - неважно, но по-моему, сложилась. Мне не нужно от Неньки-Украины ни почета, ни денег, ни признания. Поэтому я не буду писать стандартные мемуары.
Я попробую восстановить в памяти и отобразить на бумаге эмоции и мироощущения человека, по собственной воле выдернутого из кокона иллюзий и мира наносных ценностей Союза образца 1986-го и шарахнутого мордой о столб ядерной катастрофы.
Если это вам интересно - читайте дальше.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Сварщик зварю¤ метал"
30 апреля 1986 г.
Дальние Озера, Днепр
...Вовик прищуривает правый глаз. Сизый дым от "Примы" выедает мозги, но он мужественно старается докурить "до ногтя". Надо экономить, впереди еще два дня. Курева у нас не много.
Вовик лежит на боку у костра и цитирует избранное, "в?рш голови колгоспу "В?рний шлях" Миколи Iвановича Паська" на животрепещущую тему о необходимости обеспечения спец-молоком лиц, работающих с газовой сваркой:
Сварщик зварю¤ метал.
Втома напада¤,
Бо йому той вредний газ
В лJгк? попада¤.
Треба випить молока
Дв? л?три одразу,
Щоб очистить легк? вс?
Од вредного газу!
Вовик утверждает, что это придумано не им, а было действительно прислано на Киевское радио, но мы с Димой в этом сомневаемся.
Мы выбрались на рыбалку на Дальние Озера. Никого, кроме нас троих, на расстоянии пушечного выстрела. Природа. Чистая родниковая вода. Хороший клев. Достаточное количество закуски и того, к чему она прилагается. Впереди длинный первомайский выходной - "что еще нужно джигиту, чтобы спокойно встретить старость?"
Я передергиваю плечами. Холодает. Перед закатом мы искупались в протоке, и сейчас греемся у костра. Вода в протоке темная, с едва уловимым привкусом тины, и холоднющая до зуболома. Природа в этих местах всегда удивляла первозданной нетронутостью. Но в нашем государстве такое непорядок; неча площадям гулять... Скрипнуло державное перо, и вот в пределах двух десятков километров отсюда воздвигнут форпост отечественной химпромышленности, Днепродзержинское ПО "Азот". И уж где-то совсем рядом, выше по течению, находятся отстойники и могильники химических отходов форпоста.
Мы - химики. Ежедневная работа с ядами, мутагенами и прочей прелестью загрубляет планку восприимчивости химика к проблемам окружающей среды. Примерно так же, как хирург в отделении "скорой помощи" со временем перестает содрогаться при виде берцовой кости, торчащей сквозь мякоть из открытого перелома. Но когда химик-синтетик попадает в такую вот пасторальную благодать, что-то шевелится в его зачерствевшей душе... Вспоминается история с "органическими отходами" нашей кафедры, которые раньше находили тихую пристань в сливной яме во дворе института, рядом с навечно угасшим фонтаном. В один прекрасный день орлы из отдела техники безопасности института, очнувшись, круто взялись за эту самую безопасность; маятник качнулся, и вот уже мы с Вовиком лихо катим на грузовике из АХЧ, затаренном бутылями с крепким коктейлем из разномастных химикатов... Шефская помощь - великое дело: "Азот" великодушно позволил нам опорожниться в своих золотаревых тайниках. Скажу одно: апокалиптическая картина гор из дымящихся твердых отходов, ненавязчиво окружающих "отстойник" жидких сливов размером с добрый сельский ставок, на берегу которого прел каркас дохлой лошади, запомнилась мне навсегда... Заблукавшая сивка решила утолить жажду.