Сестры его: старшая Лидия Павловна и Марья Павловна младшая, не работали, были все теми же девчонками. Одной было тридцать шесть, другой двадцать девять, были тоже жизнерадостными. Они являлись не только сестрами, но и подругами. Повезло им и при жизни оставаться однофамильцами. Мужья у них носили одну фамилию Казарминовы. У старшей муж все разъезжал по делам, так как был ревизором. У младшей был писателем, но этот человек был очень странным всегда молчалив, редко общался с родственниками и вообще тоже часто куда-то уезжал по делам.
В гостиной старшая сестра читала газету, которая мало ее интересовала, но заняться было нечем. Младшая зашла с улицы и быстро молча ее к себе поманила. Обе с улыбкой начали свой разговор. К ним присоединился их брат в темно-красном бордовом халате, запевая:
С добрым утром, дамы! Я сегодня проспал. (Спускаясь) надеюсь, на меня никто не обиделся? (хотел только уходить) А кстати, в доме Нерукавиных был шум и гам, к чему бы это? Ведь такие мирные муж и жена Не знаете?
Нет-нет, не знаем! (Заговорили в один голос, а сами глаза в сторону и улыбаясь широко).
Ну ладно. Надо бы проведать старого друга. (удалившись младшая сестра подбегает к старшей)
Ну не томи, давай же рассказывай, ну же!
Сестрицы-сплетницы всегда все узнавали раньше своего брата, но откуда это не понятно.
3
Подобная вещь быстро разлеталась по городу. Многие это считали за сплетню, другие за правду. А третьи вообще придумали сказанное. Павел Павлович, идя с казармы вместе с Милоном разговаривали о вещах, которые вообще не касаются этой темы и вдруг, мимо прошли две молодые девушки, смеявшись и смотря на Милона.
Слыхал? (чуть не шёпотом начал) Что люди сказывают про связи ваши вместе (не дав договорить Милон прервал)
О каких связях? Ничего не понимаю.
Как так? (не поверив) Как так, не знаешь о связях?!
О каких еще связях? Ничего не понимаю
Ну ла-а-адно оставив мысли при себе тот все же сказал: Оставьте это себе.
Не зная так ли это, он все же решил, что это клевета. Так Павел Павлович с Милоном и разошлись.
А Милон в непонятках ушел домой, думая, о чем говорил генерал. Милон был добросовестным гражданином. И казалось он бы никогда по своей сути, не совершил бы такое, но все же, он очень и очень любил госпожу Нерукавину. Сын купца, Милон, взял все самое хорошее и отец вложил в него мужество и честь.
4
Этим же днем пошел ливень. Все небо затянулось. Казалось, что просто раньше стало темнеть, но на самом деле всему виною погода. Погода в доме Нерукавиных. Царила тишина. Госпожа Нерукавина сидела в своей комнате, заперевшись в ней, не выходила который час. Нерукавин сидел в своем кабинете, держась за волосы, смотрел на штору алого цвета. Две служанки сидели без дела, так как оба супруга отказались от всего. Лишь ребенок в верхней комнате, то вскрикивал, то утихал. На дворе сидел кучер, курил папиросу.
За полста метра находился Макрат служивый Твардовского. Он пристально смотрел в светлое окно и видел в нем Нерукавина за столом, долго сидящего без движения. Макрат был сапогом пары с Твардовским. Был очень похож на хозяина. Но было яркое отличие в том, что Макрат мог предать. При всем при этом, он относился к хозяину, как к сыну, во всем всегда ему помогал. За выслугу лет, был его умней за счет того, что видел больше в свои шестьдесят два, в отличие от хозяина, которому было сорок девять. При жизни Макрат был мелким воришкой и картежником, и много других делишек, мелко плавал. Всю жизнь прожил в барышничестве, ни родителей он не видел, ни жены у него не было. У Твардовского служит двадцать лет. Посмотрев на пасмурное небо, он двинулся домой на квартиру к Твардовскому, где он и жил.
Тишина?! спросил холодно Твардовский.
Тишина со вздохом вымолвил Макрат.
На следующий день светило солнце. Да такое что, отвернувшись от него и то приходило щурить глаза. Лишь где-то вдали тащились темные тучи. Твардовского довез Макрат до дома Нерукавиных. Пешком минут пятнадцать ходьбы, но важности было не занимать. В саду он увидел госпожу Нерукавину. Она сидела на той же лавке, что и ее муж тогда, затем она перешла на качели начала качаться не от радости, а от скуки. В этот момент Твардовский медленно подходил к ней. У Госпожи лицо было бледное и зареванное. Когда он подошел та даже не подняла своих глаз.