Здравствуйте, Елизавета Владимировна!
Здравствуйте! ответила она так холодно, будто и не хотела отвечать.
Слыхал я
Госпожа немедленно бы закричала, что «это ложь-ложь если бы не была так скромна и хорошо воспитана». Поднявшийся взгляд Елизаветы Владимировны не дал договорить Твардовскому.
Я все же начала Не знаю. Но мой муж подвергся лжи, я чиста перед своим мужем и понятия не имею сказала так, будто выдавила все накопившиеся за эти дни.
Твардовский огляделся вокруг и сел на колени перед нею, та аж дернулась.
Что Вы делаете?! было дело начала она.
Не говорите ничего, молчите. взяв ее руки, прислонив к своим губам. Романтика. Знаете, я всегда к Вашим услугам, всегда можете ко мне обратиться.
Что Вы?! вырвалось, ее лицо еще сильнее побледнело. Вскочила и убежала в дом, со стороны черного входа.
Твардовский так и остался в том положении. Лишь одной рукой врезался в землю, оскалил зубы. Его лицо приняло темный окрас, даже его глаза заслезились от злости и ненависти. Найдя в себе силы, вернувшись домой, он начал:
Макрат! Давай же скажи! взяв за плечи его. Здесь нужно что-то такое, чтоб потом это все не всплыло.
Твардовский отскочил от него и сел на кресло. От такого движения даже потухла свеча. Две худощавые тени появились в тусклом свете. Макрат начал говорить, при этом зажигая свечу.
Уже известно, что между ними уже есть ссора и это что-то значит. в комнате появился свет. Стоит до конца раззадорить их, выход есть, выход все же есть.
Друг, Макрат! Говори, не томи душу.
Если женушка Нерукавина увидит своего мужа в объятиях развратных девиц промолвил слащаво.
Но как? Каким образом все это?!
А что если тебе пригласить старого друга, по старой дружбе, в какой-нибудь бордель?! Макрат присел, чувствуя себя довольно.
Гений! Ты просто гений! но тут собравшись А теперь пиши приглашение, да чтобы было все ясно
Твардовский очень двуличен. И с этой личностью они просидели до трех ночи, рассуждая, что делать, каким должен быть план безупречным
5
В квартире Твардовского все было сурово, мрачно, так скажем сыро и очень неуютно, что соответствовало характеру обоих жильцов. Даже сестра Твардовского приезжая туда вздрагивала. Жила она на квартире у своего любовника, в городе по соседству.
В доме у Нерукавиных царило спокойствие и тишина, благоприятные удобства, даже обстановка наводила на сон. А в доме главы Любова царило тепло, там всегда было весело, торжественная обстановка и сверх великолепные балы всегда происходили в нем. Сейчас за столом обедала вся семья.
Ну хватит вам уже, завозмущался Любов на сестер. Верите каким-то сплетням. Но право уже, как маленькие дети.
Братец наш, начала старшая. Да не сплетни это поди Сам наверное знаешь.
«Вот думаю» подумав про себя, «Надо бы навестить братца Нерукавина.» Да конечно! и переменив тему, начал другой разговор.
Любов застал Нерукавина в своем кабинете.
Боже В кого ты превратился. Ты посмотри на себя, Бог ты мой Что с тобой стало?!
О-хо-хо-хо-хо и уткнулся лицом в стол. Что ж мне теперь делать, сам посуди. Что мне делать?!
Дорогой Петр Афанасьевич, уверяю тебя, что ни на есть истинная клевета. Истинная! Ты Елизавету знаешь не один год, сделав паузу, Любов продолжил. Она такая скромная, невинная. И чтобы это Нет! Я уверяю тебя, такого нет! Бывает такое, что люди путают, люди непредсказуемы, но только не в этом случае.
Тот, кто мне это рассказал Я доверяю ему и верю. Пойми, если надо, я бы за него жизнь отдал.
Ты конечно можешь не отвечать, но кто это?
Да чего ж не ответить?! Твардовский Андрей Семенович. вопросительно взглянул
«Ба» воскликнул тогда в мыслях Любов- «Интересное кино». И что тогда значило это в мыслях Любова, он и сам тогда не знал.
И ты ему веришь? не подумав, сказал наконец.
Конечно, какие сомнения, говорю же я
Ну, брат, воля твоя, но я хотел бы высказать свое мнение. затем пожалел, зачем он это сказал. Не знаю, братец, ой не знаю я. затем с улыбкой, то ли стареем, то ли чего
В то же время кучер сидел на том же месте, курил папиросу, смотрел в глубину леса, который находился в ста метрах от него. Вдруг по другой стороне знакомой походкой шел худощавый мужчина. Кучер прищурился и крикнул: