А мне бы хотелось развлечься с кассилианином, задумчиво протянул здоровенный детина в новенькой форме рядового. Говорят, они очень выносливые.
Врут, убежденно возразил третий человек, стоявший за спиной сержанта, одетый в точно такую же, но уже давно и долго ношенную форму рядового Имперской охраны. Он был худощав, аккуратно выбрит, и вообще весь его вид наводил на мысль о чём-то, гораздо более изящном, нежели охрана рудников Тарса-I. Будь на нём гражданская одежда, а не изрядно поношенная форма, его можно было бы принять за музыканта: тонкие холёные пальчики его нервно теребили рукоять «Гадюки» импульсного бластера, висевшего на поясном ремне. Рука худощавого ещё не привыкла к форме рукояти, «Уж» был ей знаком гораздо лучше. Но с появлением на рудниках Тарса-I айттера надобность в парализаторах отпала, и вся охрана постепенно обзавелась бластерами.
Почему это врут? обиженно возразил детина, почесав свою рябую физиономию. Мне Виллис рассказывал, из пятой смены. Говорит, часа полтора эти ящерки держатся, не меньше
Трепло твой Виллис, усмехнулся худощавый.
Ну с сомнением протянул детина. Рик тоже говорил
Нашёл авторитет, Сержант неодобрительно покосился на детину. Рик известный дурак! Слышал, как он рапорт лейтенанту подавал? Мол, над заключёнными тут издеваются Придурок
Это из него ещё не все благородство вышло, усмехнулся холёный.
Благородство, покрутил головой сержант. Кишки из него пока не выпускали, вот что. Не оказывался он ещё в переделках ни разу, потому и несёт подобную чушь. Его бы сюда три года назад, когда эти твари бунт подняли Чего смотришь, дрянь!!! заорал сержант на одного из заключённых, резко подаваясь вперёд.
Заключённый вздрогнул, опустил глаза и часто-часто задышал. Лоб его покрылся потом, он даже попытался было поднять руку, чтобы стереть его. Но рука лишь безвольно дёрнулась и вновь безжизненной плетью повисла вдоль тела. Рябой детина удовлетворённо хохотнул.
Да, это точно, согласился он. Не попадало ещё Рику как следует
Сержант нахмурился. Ему вспомнились события трёхлетней давности. И ржавый железный штырь, пропоровший ему, сержанту, живот. И боль. Много боли
Дураки они, равнодушно произнёс худощавый. Помнишь, как они тогда захватили корабль? А едва взлетели, как корвет сразу же их расстрелял
А вот интересно, оживился вдруг детина, почему айттер на снятие матрицы срабатывает только один раз, а? И ведь никак нельзя это изменить-то, вот в чём дело!
А зачем тебе нужно менять?! удивился худощавый.
Ну, как это зачем?! в свою очередь удивился детина. Вот с меня, например, матрицу снимали в полицейской школе. А может быть, я не хочу, чтобы меня там оживляли? Может быть, я хочу где-нибудь на Эльрийском курорте воскреснуть?
На курорте! фыркнул холёный. С твоей-то рожей только на курорт!
Рябой детина смолк, задумавшись о чём-то своём. Было видно, что занятие это думать для него непривычно. Казалось, даже слышно стало, как тихонько стучат в его голове какие-то примитивные мысли: словно перестук крошечных металлических шариков. Холёный насмешливо глянул на рябого, потом слегка толкнул сержанта локтем и указал глазами на их товарища. Сержант покосился, удрученно качнул головой и хмыкнул.
Ты радуйся, проворчал он, что матрицу с тебя снимали не на нашем айттере. А то добывать бы тебе уран во веки вечные. Всю жизнь. И все остальные жизни, после каждого воскрешения
А помните, опять оживился детина, того, из прошлой партии? Здорово кричал, правда?
Сержант хотел что-то ответить ему, но тут вернулся рядовой Кальдис, ведя заключённого. Того пошатывало после процедуры снятия матрицы у каждого хоть немного кружилась голова.
Сержант глянул в личное дело и плотоядно усмехнулся. В графе «адрес айттера» теперь значилось: «первая планета Тарса урановые рудники, седьмой квартал».
Рядовой Кальдис! бодро приказал сержант. Снять матрицы с остальных! И в шахты их! Живо!..
Затем сержант медленно поднялся, подошёл к заключённому и встал перед ним, заложив руки за спину и медленно покачиваясь с носков на пятки.
Теперь ты раб! усмехнулся сержант. Твоя матрица зафиксирована на нашем айттере. И если ты умрёшь, то оживёшь именно у нас. Так что урановые рудники это всё, что тебе предстоит наблюдать целую вечность. А умирать тебе придётся часто. И очень интересными способами. У нас вообще никто не умирает редко и своей смертью или от облучения. Потому что каждый из подонков, оказавшихся тут, с самого начала должен понять, кто есть кто. Кто мы, а кто вы. Мы охрана. Те, кому Император доверил наблюдение за порядком на рудниках. А вы Вы никто. Ты понял меня?