В этот момент раздался легкий звон колокольчика, я схватила за руку засмеявшуюся девушку и припустила ко входу.
На самом деле эта «погоня» была удивительным образом похожа на свадебный обряд куртов. Единственное отличие заключалось в том, что невестам там давалась невероятная фора в пятнадцать минут, за которые они могли преодолеть варговский лес почти до середины, но чего? Какой еще лес? Голову вновь сковала боль, виски напряглись, а я сжала зубы со скрипом. Но я не остановилась, потому как для выигрыша было необходимо добежать до выхода, схватить цветок с одной из клумб, с которым нужно идти обратно, и никто тебя «засалить» не сможет. К счастью, вбежав в лабиринт и пронесясь по первым нескольким ответвлениям, я привычно вспомнила в своей голове карту и потащила смеющуюся Леди вперед.
Не знаешь, как зовут того Лорда, что стоял рядом с Магистром? почему-то решила спросить я, до сих пор чувствуя его взгляд на себе.
Более того, в голове вдруг возникла мысль воспользоваться методом Алисы и я представила осуждающие взгляды деда и Тодора на мне после того, как я приведу мужчину в Мридиф, и стушевалась. Они даже Барсика рядом со мной не переносят и начинают давить на мою правильность и пытаются убрать его от меня подальше!
Нет, Леди Вольтер, впопыхах процедила Милли, я его раньше не видела. Он вам понравился?
Я сдержала улыбку, не желая сбивать дыхание и показаться неискренней на её непосредственный и детский вопрос.
Если только немного, выдавила я.
Девушка весело и добродушно рассмеялась и с горящим взглядом выкрикнула:
Тогда вам лучше подойти к нему, Леди Вольтер! Я не увидела брачного браслета, она стушевалась под моим взглядом и уже тише добавила, вы выглядите такой несчастной.
Я махнула головой, отогнав непрошенные мысли, из ниоткуда взявшиеся чувства и неосознанное желание последовать её словам. Но я упрямо преодолела пространство до выхода, дошагала до широкой клумбы, придерживая шляпку от порыва несносного весеннего ветерка, и сорвала цветок, спустившись с бордюра и вручив радостной Леди жёлтый бутон. Та в ответ хлопнула в ладоши, поблагодарила меня и, попрощавшись, умотала к стайке таких же радостных девчушек, что столпились у противоположной стороны и шептались, звонко при этом хохоча.
Леди Вольтер! поприветствовали они меня хором.
Я улыбнулась и махнула им рукой в ответ, а после наставительно попросила:
Не бросайте Милли, ладно? Мы с ней пришли вдвоем, но мне уже нужно идти, а бросать её одну совсем не хочется.
Мне усердно закивали и вразнобой начали заверять, что девушка теперь под зоркими взглядами, а мне можно спокойно идти. На прощание мне помахали ладонями и пожелали всего, что вообще можно было пожелать, а потому я шла по лабиринту со спокойной душей и пониманием, что моя жизнь не такая уж и плохая, раз я смогла помочь хоть кому-то. Не себе, ну и ладно.
Стоило мне ступить во второй «коридор» после поворота, как руку схватили, вызвав у меня неоднозначный вздох и осознанное удивление.
Вы должны мне желание, Леди Вольтер, на меня смотрели матово-черные глаза мужчины, заставившего меня вздрогнуть тогда у входа.
Я доброжелательно улыбнулась, разглядывая его огромную, по сравнению с моей, руку, которую стоило бы отпустить, но мне вмиг стало невероятно комфортно и приятно от этого, из-за чего я не смогла себя заставить. А потому положила вторую руку на шляпку, дабы она не упала, и задрала голову так, чтобы увидеть его лицо.
Я уже иду обратно, Лорд, я попыталась все же достать свою ладонь, отчего мужчина поджал губы, но позволил мне сделать это.
В его глазах появилась усмешка, после чего он шагнул вслед за начавшей семенить мной и с долей иронии в голосе напомнил:
Цветка в руке нет.
Я взглянула на и в самом деле пустую руку и хмыкнула.
А знаете, хорошо! я кивнула самой себе, говорите ваше желание.
Не знаю, что именно творилось в этот момент в моей голове и сердце, но спокойствия там не было совершенно.
Поцелуй, Лесси, он старался идти со мной в ногу, но с разницей в росте ему приходилось шагать вразвалочку.
Я подняла бровь, оглядела его лицо без тени сомнений и совести и остановилась.
Это противоречит правилам игры, почему-то произнесла я, смотря в его глаза.
По какой-то причине про моральные правила мне говорить не хотелось. В моем сознании, очевидно, не было настолько «неприятных» для меня доводов. Про его произнесение моего имени вообще думать не приходилось в сердце стало необыкновенно тепло.