Большой знаток и любитель лошадей, отец брал нас по воскресеньям на скачки. В высоких желтых сапогах и в таком же желтом кожаном картузе, он сам походил скорее на заядлого "лошадника", чем на ученого-куровода. Общительный и веселый, не терпящий никакой грубости в обращении, взыскательный к себе и другим, он всегда был окружен единомышленниками и учениками.
- Мне бы и в голову не пришло поехать работать на Терек, да разве устоишь, если Владимир Александрович приглашает?! - признался мне много лет спустя верный друг моего отца зоотехник-селекционер И.Г.Зайцевский.
В те годы не один И.Зайцевский посвятил свою жизнь развитию птицеводства на Северном Кавказе. Мне хорошо запомнились имена И.Володкина, Б.Горецкого, А.Афонина, С.Фридолина - энтузиастов отечественного птицеводства, знакомых и друзей нашей семьи, объединенных общностью теоретических и практических интересов.
Отец целыми днями пропадал на птицефермах, на организованной им первой в СССР инкубаторно-птицеводческой станции, в командировках по Терскому краю. В свободное время он изобретал, писал... Наибольшей известностью у птицеводов пользовались его работы: "Чем хороши и почему доходны белые леггорны", "Правильное кормление яйценоских кур", "Что такое пекинская утка и какая от нее польза", "Новые пути кооперирования птицеводства", "Разведение уток, гусей, индеек" и другие популярные брошюры. Менее чем за десять лет было опубликовано около тридцати его работ.
"...Я, Михалков В.А., обязуюсь в целях скорейшей реализации заданий партии по развитию товарного птицеводства напрячь все силы для получения от курицы белый леггорн цыплят весом не менее килограмма к возрасту двух месяцев при воспитании их в батарее", - писал мой отец, объявляя себя "ударником 17-й Всесоюзной партконференции".
Много лет спустя в журнале "Птицеводство" (№ 10, 1967 г.), посвященном пятидесятилетию Советской власти, в разделе "Они начинали", я увидел имя своего отца в числе ветеранов советского птицеводства. Меня глубоко взволновали строки, которые я прочитал в статье, рассказывавшей о нем как об одном из основоположников этой важной отрасли сельского хозяйства:
"В конце двадцатых годов Владимир Александрович переехал в г. Пятигорск, он стал работать в окружном животноводческом кооперативном союзе. Человек, обладавший исключительной творческой энергией, постоянным стремлением принести максимальную пользу, он не жалел времени и сил для внедрения в практику всего нового, прогрессивного, передачи своих знаний и опыта молодым специалистам. Его деятельность оставила заметный след в развитии птицеводства в Ставропольском крае..."
27 августа 1966 года решением исполкома Пятигорского городского Совета депутатов трудящихся мне было присвоено звание "Почетный гражданин города Пятигорска". Это почетное звание я мысленно делю сегодня со своим отцом...
Благосклонно относясь к моим литературным упражнениям, отец предложил мне как-то написать десяток четверостиший для сельскохозяйственных плакатов, посвященных птицеводству, автором которых он являлся. Я охотно выполнил заказ. Четверостишия, прославлявшие колхозных птицеводов и агитирующие за современные методы птицеводства, были опубликованы. Отец крепко пожал мне руку, и это рукопожатие было для меня дороже всякого гонорара.
К этому времени я уже стал одним из авторов краевой газеты "Терек", выходившей в Пятигорске. Первой моей публикацией в этой газете была "Казачья песня":
Качалась степь осокою,
Гармонь рвала бока...
...Казачка черноокая
Любила казака...
("Казачья песня", 1929)
Я был зачислен в актив при Терской ассоциации пролетарских писателей (ТАПП), которой руководил в те годы известный на Тереке драматург Алексей Славянский. Это была колоритная фигура. Он ходил в черкеске с газырями, затянутый серебряным наборным поясом, при кинжале, и от всего его облика так и веяло казачьей удалью и гражданской войной.
Вспоминаются литературные вечера, на которых читали свои произведения пятигорские литераторы: Воробьев, Трумпельдор и другие. Все они были значительно старше меня, чаще публиковались, но, к сожалению, не оставили большого следа в литературе последующих лет...
Многим обязан я и моему школьному учителю русского языка и литературы А.Сафроненко, по-отечески поддерживавшему меня в моем стремлении стать настоящим писателем.
Мне не довелось встречаться ни с М.Горьким, ни с В.Маяковским. Потрясенный смертью великого поэта, я написал стихи и послал их в редакцию одной из московских газет с просьбой не высылать мне гонорара. Стихи напечатаны не были...
В 1930 году по окончании пятигорской школы 2-й ступени имени 25-го Октября я решил начать самостоятельную жизнь...
"...Посылаю сына в Москву, чтобы попытаться поставить его на ноги. Его задача получить нужное для писателя образование - путем работы в библиотеке, посещения театров, диспутов и общения с людьми, причастными к культуре. Если в течение года он сумеет двинуться вперед и будут какие-либо надежды, то возможно учение в литературном техникуме, если нет - он поступит на завод рабочим и потом будет учиться по какой-нибудь специальности..." - писал отец в письме своей сестре М.А.Глебовой, проживавшей в столице.
- Больше всего ты любишь писать стихи. Пробуй свои силы. Учись дальше. Попробуй вылечиться от заикания. Работай над собой. Может быть, со временем из тебя что-нибудь и выйдет. Но главное, чтобы из тебя вышел человек! напутствовал он меня, провожая в Москву.
Мне исполнилось семнадцать лет.
Страдая с детства дефектом речи - заиканием, я никогда не стеснялся своего недостатка. В определенных трагикомических ситуациях я так умел обыграть свое заикание, что в школе никому из моих сверстников и в голову не могло прийти посмеяться надо мной.
Человек, лишенный чувства юмора, чаще всего обидчив и потому несчастен. Ему трудно жить среди людей. Он мнителен и любую безобидную шутку в свой адрес может воспринять как оскорбление. Зато бесценно свойство человека, умеющего посмеяться над собой. Это я хорошо усвоил с детства.