Ее улыбки и слезинки,
И каждый миг, как вечный бой.
Покой с апреля и не снился,
Он оставался за чертой,
Стихии пятой конкурс длился,
Сражение с вечной маятой.
Он прав, все только начиналось,
И не закончится пока
Она над книгою склонялась
И растворялась там, в веках.
Он с высоты смотрел с улыбкой,
На тишь библиотек вдали,
Отважная по почве зыбкой,
Ирина шла. Ее любви
И нежности на всех хватило,
Все пело, все летело ввысь.
И траур ветром уносило,
И продолжалась песнь и жизнь.
И пусть порою нам печально,
Но та печаль была светла.
Укутанная вечной тайной,
Семь лет любила и жила
Она сегодня всех прекрасней,
И Маргариты нет такой,
И не позволит жить нам праздно,
И только снится нам покой
Явление Ирины
Ни строчки, ни звука, ни жеста, ни взгляда
Лишь крылья разлуки, и недруги рядом.
Вражда не утихла, а дружба забыта,
И все же парит над толпой Маргарита.
Ее оставляют и лень, и сомнения,
Осталось над этой землею парение,
И медленный вальс, и чудесные строки,
И голос средь тучи и родной и далекий.
О, ей ли не знать все, что было, что будет,
Легко утонуть в суматохе тех будней,
И все же маячит вдали бригантина,
А там капитан и веселый и сильный.
И Санта Ирина над пропастью с ними,
Она не предаст и она не покинет,
Ей просто придется средь нас задержаться,
В стихии поэзии не растеряться.
Рычат и беснуются волны стихии,
К Парнасу несутся упрямо другие,
И только она в той бескрайности моря,
Стремится к нему, со стихией поспорив.
И только она не желает сдаваться,
И сможет на гребне волны удержаться.
И в этой безбрежности яркой звездою
Вести нас к вершинам легко за собою
Жена поэта
Жена, любовница и муза,
Там места не было другим,
И лишь от этого союза
Рождался вдохновенный гимн.
То гимн домашнему уюту,
Куда всегда неслась душа,
Поэт и представлял-то смутно,
Как без нее он мог дышать.
И было пусто, было страшно,
В уютной комнате в тиши,
Он был лишь с ней таким домашним,
В ее объятия спешил.
И все, что после написалось,
Что проявилось и сбылось
Там, на страницах книг осталось,
Другим там места не нашлось,
Она любила и парила,
И берегла уют и свет.
И эта радостная сила
Дарила нам в тот миг поэта.
Мы все восторженно молчали
Пред этой нежностью любви,
И забывали все печали,
Надежда грезила вдали.
И на Тверской и на Ордынке,
На сломе судеб и эпох,
В том побеждая поединке,
Лишь он сберечь легенду смог
Для нас, и счастье излучая,
Писал как жил, и видел свет,
Она, жена, там расцветая,
Была виновницей побед
Она была, мечтой, салютом,,
Там места не нашлось другим,
Когда домашнею уюту,
Он пел свой вдохновенный гимн
Ирина Демиургу
И если через сотни лет,
Придет отряд раскапывать наш город,
То я хотел бы, чтоб меня нашли
Оставшимся навек в твоих объятьях
И. Бродский
В твоих объятьях через сотню лет
Меня найдут, раскапывая город,
И мы опять увидим этот свет,
И я услышу снова дивный голос.
Как будто бы заснули на заре,
И вот теперь пришлось нам пробудиться,
Когда фонарь последний догорел.
Я знаю, что уже не разлучиться,
В твоих объятьях и никто другой
Не будет ревновать, лишь мы с тобою
Получим в дар ту вечную любовь,
Ту страсть и нежность, что зовут судьбой.
Тогда нам будет нечего делить,
Никто не уведет тебя, я знаю.
И лишь звезда нас сможет осветить
У бездны ада или двери рая,
Ночь сменит день и снова будет тьма,
Но так же крепко тело обнимая,
Я вдруг пойму, что целый мир-тюрьма,
И лишь в твоих объятьях оживая,
Мы в чистом поле рядом, вместе вновь,
Сам Велес к нам опять спешит на встречу,
И остается в душах лишь любовь.
Когда погаснут звезды, словно свечи.
И мы опять увидим этот свет,
И я услышу снова этот голос.
В твоих объятьях через сотню лет
Меня найдут, раскапывая город
Я слушаю симфонию дождя