Сорокин Владимир
Владимир Сорокин
Анне и Марии
Как началось? Просто, как и все неизбежное:
Тысяча девятьсот восьмидесятый год, июль, поезд Симферополь - Москва, 14.35, переполненный вагон-ресторан, пятна томатного соуса на перекрахмаленной скатерти, забытые кем-то спички "Львiв", сигаретный пепел, позвякивание бутылки "Нарзана" в металлическом кольце у окна, колеблющаяся занавеска, гиперболоиды густых солнечных лучей, Олино предплечье со следами облезающего загара, полинявший Володин батник, Виткино джинсовое платье с двумя вышитыми маковыми головками.
- Только, пожалуйста, ребятки, не рассиживайтесь, - зашелестел замусоленной книжкой официант, - у меня очередища до самой Москвы.
- А что у вас... - начал Володя, но лягушачьи губы официанта опередили:
- Салатов уже нет, солянки нет, есть харчо, судачок с пюре и бифштекс с яичком.
- А пива нет?
- Есть! - тряхнул взмокшей челкой официант. - Два, три?
- Четыре, - расслабился Володя. - И всем по бифштексу.
- Мороженое есть? - надела черные очки Витка.
- Нет... - Официант чиркнул карандашом в книжке и вывернулся жирным тюленьим телом к сдерживающей очередь буфетчице. - Любань, еще одного!
- Может, не на-а-до? Ведь нам так ую-ю-тно! - пропела Оля, закуривая последнюю сигарету, но по проходу уже шел шоколадный от загара мужчина в белых брюках и голубой рубашке.
- Здравствуйте, - улыбнулся он всем троим сразу, садясь и быстро заглядывая в глаза.
Он был никакой, без возраста, с плешивой головой.
"Ветеринар", - обозначил его Володя, забирая сигарету у Оли.
"Дынин", - вспомнила Оля персонажа фильма "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен".
"Холостяцкий притырок на пути с курорта", - скривила красивые губы Витка.
Официант, бормоча что-то, вспомнил про него, повернулся, но плешивый протянул ему трёшку:
- Мне ничего, пожалуйста.
Официант взял деньги, непонимающе нахмурился:
- Ну, а...
- Ничего, ничего... - тряхнул незнакомец пальцами с обгрызенными ногтями. - Я просто посижу... немного.
- Ну, а... Попить? Пивка? "Псоу"? Коньячок "Арарат"...
- Ничего, ничего.
Официант молча уплыл на кухню.
"Ветеринар, но с припиздью, - покосился на незнакомца Володя. Наверно, сибирский валенок. Зиму тихо горбатился, летом поехал на юга мошной трясти".
"От жены из купе сбежал. - Оля забрала сигарету у Володи, затянулась. Дал бы лучше нам три рубля. Володька последнюю пятерку щас просадит, приедем, в доме шаром покати, предки в санатории, неделю жить еще, ужас..."
"Окрезел чувачок на юге, вот и мучается дурью. - Витка посмотрела в окно. - И почему у таких козлов всегда много денег?"
Поезд полз по знойной Украине.
- Что-то как-то в этом году совсем уж лето жаркое, - заговорил плешивый, норовя заглянуть троим в глаза. - Неужели и в столице нашей родины такая температурная катастрофа?
- Понятия не имеем, - ответила за всех Витка, брезгливо глянув на его ноги.
- Вы где отдыхали? - улыбался мелкими нечистыми зубами плешивый.
"В пизде!" - ответил про себя Володя, а вслух произнес:
- Знаете, мы перегрелись и спать хотим. А когда мы хотим спать, то мы всегда хотим есть и совсем не хотим разговаривать.
- Сиеста, значит? - заискивающе прищурился плешивый.
- Сиеста. - Володя погасил окурок, вспомнив так и не дочитанный им роман с аналогичным названием.
- А у меня наоборот, - пригнулся к столу незнакомец, словно обреченный к плахе. - Как только перегреюсь - сразу такая бодрость появляется, такая сила в теле, что вот, представьте себе, если бы сейчас вот здесь в полу вот этого самого вагона было вделано такое вот большое стальное кольцо, которое...
Вдруг он осекся на полуслове и оцепенел, словно укушенный змеей.