Но сил объясняться не осталось. Завтра, все завтра. Поговорю с ней, извинюсь, попрошу. А сейчас надо все забыть. Я налил себе полный стакан водки (мужики меня простят!) и провалился в беспамятство.
В пять утра всех поднял громкий стук в дверь нашей больнички: телефонограмма для Астраханцева. Принесли листочек, написанный старательным округлым почерком: «Татьяну увезли по скорой. Угроза выкидыша. Приезжай немедленно». В пять двадцать я уже стоял у правления совхоза, откуда шла машина до железнодорожной станции.
Жену выпустили из больницы через неделю, но предписали лежать, не вставая, до самых родов. Я оформил на работе отпуск без сохранения. Десятого ноября умер «дорогой Леонид Ильич» и под аккомпанемент траурных маршей родился наш сын Витька. В институте я появился только в конце месяца. Сразу же позвонил Михею, вызвал его на лестницу покурить.
Ну, что нового? Как там наши?
Вот поприсутствовал на похоронах века. Пришла разнорядка: пятнадцать человек от НИИ. Не смог отвертеться.
И пионерка тоже ходила?
Так ты еще не знаешь, мин херц? Она перевелась в другой институт. Даже делала запрос через Министерство образования, чтобы ей разрешили. Она же молодой специалист1.
Почему? разочарованно спросил я.
Написала, что там более перспективная тематика. Хочет заниматься научной работой.
***
Я раздавил о подоконник докуренную сигарету и бросил окурок в вечную жестянку. За окном уже совсем стемнело. С поверхности стекла на меня виновато смотрел усталый мужик предпенсионного возраста. Ну все, пора домой. Жена ждет к ужину.
На личном фронте без перемен
Девушка, вы когда-нибудь прыгали с парашютом?
Неуместный вопрос, заданный неизвестно кем на оживленной московской улице, прервал бесконечную череду Сониных горьких мыслей словно остановил караван, груженый хиной. Вопрос прилетел сзади, из-за плеча, и повис в воздухе, требуя немедленного ответа. Соня резко развернулась и оказалась лицом к лицу со спросившим. Перед ней стоял мужчина крепкий, ширококостный, уже прошедший свою земную жизнь до середины.
С известной долей снисходительности его можно было назвать привлекательным, но только не в Сонином вкусе. Ей всегда нравились мужчины с признаками породы тонкая кость, голубая кровь. А у этого привлекательность была какой-то «бройлерной»: лицо с мясистыми щеками и пухлым подбородком, рассеченным надвое глубокой ложбинкой. Незнакомец выглядел окарикатуренной версией героя старого Хичкоковского ужастика «Птицы». Как же его звали? Ах, да Митч. Секс-символ простодушных пятидесятых. Кого-то Соня уже сравнивала с этим самым Митчем Помнится, так и подумала: «мини-Митч, издание второе исправленное и ухудшенное».
Одет незнакомец был в дешевую синтетическую куртку с надписью поперек груди: слева от молнии «РОС», а справа «СИЯ». «Патриот», скептически фыркнула Соня. В общем, симпатии было не за что зацепиться.
А заданный вопрос все еще держался в воздухе, и ответ сам собой сорвался с языка:
Нет, не прыгала.
Вы обязательно должны попробовать, безапелляционно заявил мини-Митч. Вам должно понравиться. Чистый адреналин! Меня, между прочим, Виктором зовут. А вас?
Соня терпеть не могла, когда кто-то указывал ей, что она должна делать, думать или любить. И не видела большой ценности в «чистом адреналине». Но имя свое назвала машинально.
Софья.
Сонечка, ну куда ты так спешишь? Давай погуляем вместе. Или сходим куда-нибудь. А я тебе расскажу, как прыгал с парашютом.
«С какой стати он мне тыкает? усилилось Сонино раздражение. И какая я ему «Сонечка»?». И снова явственно возник эффект дежавю. Что-то такое уже было в прошлом, что-то очень похожее Секс-символ в низкобюджетном исполнении. Небанальный вопрос, брошенный в спину и потому застигнувший врасплох. Навязчивая бесцеремонность. Виктор. Победитель. Ну, конечно же!