Я Салли Локхарт. Но
Локхарт?!
Он длинно присвистнул.
Мистер Шелби, я
Погодите. Где Хиггс? Он займется вами. Хиггс! Где же вы?
Мистер Шелби, он умер
Шелби замолчал и посмотрел, куда она указывала. Затем обошел стол.
Что это такое? Когда это произошло?
Только что. Мы разговаривали, и вдруг он упал. Может быть, сердце Мистер Шелби, можно мне присесть?
Да, пожалуйста. Вот ведь чертова глупость! Это я не к вам. Надо же было набраться такого нахальства умирать на чужом полу! А он действительно умер? Вы уверены?
Не думаю, чтобы он мог до сих пор быть жив.
Мистер Шелби оттащил тело в сторону и заглянул в мертвые глаза, столь неблагопристойно глядевшие прямо на него. Салли молчала.
Мертвее мертвого, сказал мистер Шелби. Надо позвонить в полицию, я полагаю. Черт возьми. Так что ж вам здесь надо-то? Все бумаги вашего отца упакованы и высланы адвокату. Тут для вас ничего не найдется.
Что-то подсказало Салли быть начеку. Она взяла носовой платок и промокнула сухие глаза.
Я я только хотела взглянуть на кабинет своего отца, произнесла она.
Мистер Шелби подозрительно хрюкнул и пошел открыть дверь и крикнуть вниз портье, чтоб тот звонил в полицию. Клерк, проходящий мимо с охапкой гроссбухов, заглянул внутрь, вытягивая шею.
Я могу идти?
Нежелательно. Вы ж свидетель. Вам придется дождаться, чтобы записали ваше имя и адрес, а потом явиться на следствие. И все-таки зачем вам надо было увидеть кабинет?
Салли громко всхлипнула и еще безутешнее уткнулась в платок. Она сомневалась, не было бы разумней расплакаться. Ей хотелось остаться одной и все обдумать, к тому же она начинала бояться этой свирепой любознательности. Если упоминание о семи блаженствах могло и впрямь убить мистера Хиггса, она предпочла бы не рисковать здоровьем мистера Шелби.
Рыдания оказались хорошей идеей. Мистер Шелби не был достаточно тонок, чтобы заподозрить ее в наигранности, и слегка отстранился.
Ой, идите и посидите в комнате портье, сказал он раздраженно. Когда полиции понадобится, она с вами поговорит, а сейчас вам не следует тут болтаться и распускать сопли. Идите вниз.
Она ушла. На лестничной площадке стояли два или три клерка, и они с любопытством проводили ее взглядами.
В комнатке у портье она увидела уже знакомого рассыльного, вынимавшего свою «Негодяйку Пенни» из-за задней стенки почтового ящика.
Все в порядке, сказал он. Я вас не выдам. Я слышал, вы убили старого Хиггса, но я этого никому не скажу.
Я не убивала! воскликнула Салли.
Ну конечно убила. Я ж слышал через дверь.
Вы подслушивали! Но это же очень плохо!
Да я не хотел. Я что-то сделался усталый, и прислонился к дверям, и кое-что случайно услышал, ухмыльнулся Джим. Он умер с испугу. Объятый смертным ужасом. Чем бы ни были эти семь блаженств, он их отлично знал. Вы бы поосторожней спрашивали про них.
Она опустилась в кресло портье.
Тогда я просто не знаю, что мне делать.
Делать с чем?
Салли взглянула на этого светлоглазого и решительного мальчишку и решила ему довериться.
Вот с этим. Оно пришло сегодня утром. Она открыла сумочку и вытащила мятое письмо. Отправлено из Сингапура. Это последнее место, где был мой отец, перед тем как корабль утонул. Но это не его почерк, и я не знаю чей.
Джим развернул бумагу и прочел:
САЛИ БОЙСЯ СЕМИ БЛАЖЕНСТВ
МАРЧБЭНКС ПОМОЖЕТ
ЧАТТУМ
ОСТРОЖНЕЙ ДОРОГАЯ
Ну дела! протянул он. Только знаешь что? Он неправильно написал.
Ты о моем имени?
Как тебя зовут?
Салли.
Нет. Об этом. И Джим ткнул в слово ЧАТТУМ.
А как надо?
Ч-А-Т-Е-М. Чатем в Кенте.
А пожалуй.
И этот Марчбэнкс живет там. Точно, хоть убей. Поэтому он и пишет. Да ладно, сказал он, заметив быстрый взгляд Салли наверх, не огорчайся из-за старика Хиггса. Если б ты ему не сказала, кто-то другой уж наверняка. В чем-то он да был виноват. Уж это точно. И старик Шелби тоже. Ты ничего ему не сказала?
Салли покачала головой.
Только тебе. Но я до сих пор не знаю твоего имени.
Джим Тейлор. И если захочешь меня найти, я живу в Клеркенвилле, тринадцать. Я тебе помогу.
Правда?
Ну да.
Хорошо, но если Но если и ты услышишь что-нибудь, напиши мистеру Темплу в «Линкольнз-инн», для Салли.