1
Когда на Украине бушевала общественная буря и площадь Независимости заполнялась палатками и воинственными «туристами» из западных областей, президент страны Янукович сел в самолет и улетел в Сочи на побывку к русскому брату президенту, выманил у него три миллиарда долларов, поплавал с хозяином в море и начал собираться обратно.
Что у тебя там, неспокойно? спросил хозяин.
А, пацаны собрались. Пусть покричат, пошумят и вернутся обратно в ИваноФранковск, Львов, Тернополь, Черновцы, и куда там еще Молодость, что поделаешь. Мы тоже были молодыми, шалопутными и хулиганили. Не стоит обращать внимание.
Ой ли?
Заверяю тебя. Не успею вернуться в Киев, на площади Независимости уже никого не будет.
Но
* * *
Вся Украина вместе со своими слугами депутатами Верховной Рады, проснулась в этот день и была шокирована мощным потоком информации собственных и зарубежных теле радио каналов. Такого еще не было. Невинного борца за независимость Украины, участника мирной демонстрации до полусмерти избили работники правоохранительных органов.
Куда смотрит президент, за кем смотрит президент? В Галичину полетели тысячи телеграмм: срочно всем выезжать в Киев на народное вече и мал и велик.
Едва часы пробили десять, на трибуну Верховной Рады выскочил Яйценюх. Еще никто не открывал заседание, а Яйценюх уже танцевал и кричал на весь зал так, что все содрогались.
Убийство! Убийство! Янукович убивец. Вся Украина уже знает, весь мир уже знает, дружественная нам страна Америка, великая страна, наша покровительница и заступница от москалей знает, а вы не знаете. Позор вам, депутаты от партии регионов, то бишь, президентской партии! Позор! Позор! Позор! Долой, Долой, Долой!!!
Депутаты растерялись. Сто восемьдесят депутатов от партии Януковича, в который впервые опустили головы, а остальные не могли двинуться с места. Да и не на кого было двигаться. Партия Тянивяму, партия бандеровцев, стала скандировать: геть москалей, геть, геть! Президент Янихкович моськаль, моськаль! Геть москалей!
Яйценюх снова возбудился, попытался рвать на себе волосы, но только расцарапал лысину. Струйка крови потекла по лицу.
Убивцы! Президент убивец, аааа! И его партия все, все убивцы.
Кто хочет сказать слово, выходи.
Инна Богосливская подняла руку и посеменила к трибуне под всеобщее шипение.
Уважаемые господа депутаты, неуважаемый Виктор Федорович! Если вы меня слышите, то я на весь зал, на всю Украину, на весь Евросоюз заявляю, что осуждаю и покидаю вашу партию, которая запятнала себя народной кровью. Что если бойцу за свободу, бандеровцу Носку отрежут палец, что если ему, слава ему, слава, слава! придется делать пластическую операцию?! Это недопустимо. Партия, в которой я состояла, эта партия впервые запятнала себя кровью героя, я выхожу из этой партии. Кто последует моему примеру, поднимите руки!
Виноватые депутаты еще ниже опустили головы, но руку поднять, никто не решился. Председатель партии Ефремов, пользуясь всеобщим замешательством, незаметно покинул зал и направился к президенту.
В это время на улице Грушевского бандеровцы вступили в первый бой с силовиками. Силовики стояли вплотную друг к другу в четыре шеренги, вооруженные дубинками. В них стали кидать бутылки с зажигательной смесью, и одежда на многих бойцах загорелась. Силовики озверели, схватили дубинки и ринулись на бандеровцев. Те струсили и побежали. Кто¬то из них упал и разбил колено. Тут же явилась «Скорая», подобрала героя и увезла в больницу.
Этот вопиющий случай тоже был размалеван и передан по всем каналам Украины и Евровидения. Посыпались звонки президенту. Первой позвонила верховный комиссар, кривоногая красавица Кэтрин Эштон.
Ты что, Виктор, делаешь? Убиваешь, да? Мирных демонстрантов убиваешь? Ты что фашист? Будут санкции. Твои счета за рубежом заморозим. Ты понял? Я еду на Украину!
Виктор Федорович извлек свежий платок и омочил его слезами, чувствуя себя виноватым: ему даже показалось, что это он оцарапал юного бандеровца. Он стал извиняться, просить прощения, сказал трижды: виноват, но в трубке раздавались гудки: красавица Эштон не желала его больше слушать.
Вот, я тебе говорил, сказал Квасневский, убери эту милицию к черту. У нас в Польше никакой милиции нет, и армии нет, народ свободно выходит на демонстрации, выражает свою волю.