Падая, она ударилась головой и уже не увидела, как штурман, фанатичный и торжественный, вышел в окно.
***
Жива? спросил совсем юный обеспокоенный голос.
Жива. Дай сюда флягу, сержант. Второй мужчина был явно старше и хладнокровнее.
Господин подполковник, воды почти не осталось
Тогда дай мою флягу! перебил сержанта подполковник.
В его голосе зазвенели нотки раздражения: он явно не привык, чтобы ему перечили.
В лицо Скади плеснули виски, и его терпкий запах мгновенно выдрал женщину из полузабытья. Рядом с ней присел мужчина без кителя, в расстёгнутой до середины груди рубашке. Отросшие волосы падали на его серые глаза, на тонких губах играла самоуверенная и обаятельная полуулыбка. Винтерсблад, герой Распада, командир воздушной пехоты. Офицер, так часто появлявшийся на страницах газет Бресии, неизменно в сопровождении плохих для бресийской армии новостей. Скади выхватила из кобуры револьвер и приставила его к шее мужчины, но тот лишь ухмыльнулся.
Конечно, давай перестреляем друг друга, Скади Грин, это определённо поможет нам в сложившейся ситуации! Может быть, за мою голову император пожалует тебе орден. Посмертно. Знаешь, ведь и меня за голову лучшего бресийского разведчика господин председатель вниманием бы не обошёл! Но ты пока жива, как видишь. Предлагаю попробовать разобраться в этом дерьме вокруг нас, заключив временное перемирие, Винтерсблад протянул ей руку, не обращая внимания на упирающийся в его сонную артерию револьвер.
Скади медлила.
Да брось эти танцы с фланцами, убьёшь меня когда-нибудь потом. Сейчас всё равно ничего не выйдет, офицер разжал вторую ладонь, и на живот Грин высыпались патроны из её же оружия. Ну? он всё ещё протягивал руку, и Скади ничего не оставалось, как пожать её, принимая временное перемирие.
Как я здесь оказалась? Грин огляделась: они находились в грузовом ангаре, её маленькая «Лита» была взята на борт дредноута.
Твоя разведболонка скреблась и скулила под люком нашего грузового отсека, разве мы могли не впустить её?
Ваши приборы работают?
Нет, равнодушно ответил Винтерсблад, как и твои. Мы дрейфуем. Ты была одна на борту. Где твои люди? он подошёл к «Лите», окинул взглядом выбитое стекло. Это они сделали?
Скади несколько секунд молчала, соображая, как лучше охарактеризовать то, что произошло на борту её дирижабля, но, встретившись глазами с Винтерсбладом, вдруг поняла: он и так всё знает.
Штурман, наконец ответила она. Второго пилота я отправила на планере. Не знаю, смог ли он выбраться
Он сказал что-нибудь перед тем, как прыгнуть? Штурман? в голосе Винтерсблада послышались нервные нотки, глаза настороженно заблестели. Ты пыталась его удержать, и он тебя вырубил?
Откуда ты знаешь?
Офицер долго молчал, пристально глядя на собеседницу, будто оценивая, стоит ей сообщать то, что он хотел сказать, или нет.
Наш капитан, полковник Фрипп, сделал то же самое, произнёс Винтерсблад и направился к выходу из грузового отсека.
Скади и сержант последовали за ним.
В тот момент с ним был только я. И я не смог с ним справиться, он обернулся к Грин и, мрачно усмехнувшись, указал на висок: под волосами виднелась наскоро залатанная рана. Бормотал что-то бессвязное, словно был в дребезги пьян. И силён, как пятеро солдат. А глаза безумные, сплошной зрачок.
Скади невольно поёжилась: два столь похожих случая не могли быть простым совпадением.
Винтерсблад открыл дверь в коридор, что вёл на палубы и в помещения команды, и остановился.
А самое во всём этом неприятное то, невозмутимо продолжил он, что некоторые уверены: капитана за борт выбросил я.
Из-за его плеча Скади увидела толпившихся в узком коридоре солдат, которые смотрели на них поверх вскинутых в боевой готовности карабинов.
Видимо, после обеда у нас по расписанию бунт, флегматично заметил Винтерсблад. Медина, и ты с ними? Вот уж не ожидал, что в твоём тихом омуте найдутся столь решительные черти!
Второй пилот Кирк Медина, совсем молодой, почти юноша, стоял в гуще вооружённых солдат. Не будь он таким смуглым, Скади заметила бы обжигающий румянец, заливший его гладко выбритые щёки. Он один из немногих не держал Винтерсблада на прицеле, и даже не достал револьвера из кобуры. Медина едва заметно переступил с ноги на ногу, из последних сил стараясь не опустить взгляд, и его смущение не укрылось от Винтерсблада.