Что за чертовщина! второй пилот безуспешно пытался привести в чувства отключившиеся приборы. Мы летим? Падаем? Висим? Ни бельмеса ж не видно вокру вот дерьмо!
Плотный туман перед «Литой» сгустился, обретая форму движущегося на них дредноута.
Открыть огонь, капитан?
Не успела Скади отдать приказ, как вражеский цеппелин быстро и бесшумно рухнул вниз, будто в его баллоне разом закончился весь тридий. В гондоле управления «Литы» повисло молчание.
Зато стало понятно, что мы не падаем. Пока, заметил штурман.
Но и не движемся, ответила Грин, а где-то здесь ещё второй дредноут. Что там компас?
Ничего, сэр, стрелку как приклеили! И часы остановились.
Скади вытащила из кармана золотые наградные часы отцовские, с благодарственной гравировкой от имени самого императора.
Да, мои тоже. А безотказно работали двадцать семь лет столько, сколько я живу! Остался на борту хоть один работающий прибор? Связь?
Связи нет, сэр! Все стрелки на нуле, сэр, даже высота и уровень тридия, чего быть никак не может, сэр! отрапортовал второй пилот.
***
Туман, больше похожий на клочья чёрного дыма, сгущался. Вокруг маленькой «Литы» не было ни неба, ни земли, ни времени ничего, кроме плотных клубов темноты. Внутри дирижабля двое капитан и штурман перебрали все возможные варианты спасения и почти отчаялись выбраться. Надежда оставалась лишь на чудо. Второй пилот некоторое время назад (по ощущениям прошло часов десять, но точно сказать не мог никто) покинул борт на их единственном планере, канув в тёмную пустоту. Удалось ли ему выбраться неизвестно. Но маловероятно. Стояла плотная, давящая, душная тишина.
Мне кажется, сэр, будто у нас заканчивается воздух, прохрипел штурман, ослабляя воротник, но ведь этого не может быть воздух вокруг нас, иначе что же это тогда такое? Так жарко! Невозможно жарко, капитан, позвольте снять китель?
Скади кивнула и попыталась освободиться от своих перчаток, но это оказалось непросто: ткань прилипла к вспотевшим ладоням. Штурман стянул с себя китель, расстегнул ворот рубахи и вытер взмокший лоб.
А, может, мы упали ещё вчера, сэр, и это лимб? Потому и воздуха тут нет. И жара такая от ада тянет. Вы верите в ад, сэр? Моя Бэсси верит. А я теперь даже и не знаю Вот не верил, а вдруг он совсем рядом? Что, если прямо под нами? Сэр, как думаете, мы уже мертвы? Позвольте, я помогу вам, капитан, избавлю от этих перчаток. А, может, и ещё от чего? добавил штурман заплетающимся языком и по-дурацки захихикал.
Скади непонимающе уставилась на него: серьёзный, немногословный парень, всегда относившийся к ней с искренним уважением, сейчас вёл себя, словно был под хмельком.
Что с вами, Селби? Отдохните, вы не в порядке.
О-о-о! Вы беспокоитесь за меня, капитан? Это так мило-о-о!
Селби!
Есть, капитан! Пойду спать, капитан! штурман нетвёрдой походкой вышел из гондолы управления.
Скади потёрла глаза, пытаясь прогнать мутную пелену и утихомирить головокружение, сделала глоток воды её осталось совсем мало. Должен же быть какой-то выход! Нельзя просто сидеть и ждать конца. Она в который раз вскрыла приборную панель, пытаясь реанимировать хоть что-то из механики. Всё было тщетно. Голова раскалывалась, дышать становилось всё труднее, пустой желудок отзывался тошнотой, рубашка противно липла ко взмокшей спине.
Скади в раздумьях откинулась на спинку кресла пилота и на какое-то время провалилась в тревожный сон. Её разбудил звон разбитого стекла. Женщина вскочила на ноги и ухватила за ремень лезущего из окна штурмана раньше, чем успела сообразить, что происходит.
Селби! Отставить! Вы разобьётесь! Селби!!! Грин изо всех сил тянула его назад, в кабину управления, сапоги скользили по полу, но пальцы крепко держали штурмана.
А он сопротивлялся, хватаясь за оконный проём, осколки стекла резали его ладони.
Селби, очнитесь! в отчаянии крикнула Скади.
И тут он уступил ей, позволил втянуть себя обратно, а потом обернулся лицом к капитану. Глаза его превратились в один сплошной зрачок, будто поглотили всю бездонную тьму, окружавшую «Литу».
Вы не понимаете, сэр! горячим шёпотом выдохнул он ей в лицо. Не понимаете они зовут меня! и мощным ударом в челюсть сбил женщину с ног.
Падая, она ударилась головой и уже не увидела, как штурман, фанатичный и торжественный, вышел в окно.