Шестьдесят вторая, организация преступной группы, бандитизм, шесть лет.
ШКОЛЬНИКОВ. Все признали свою вину, получили возможность искупить ее честным трудом. (Фроловой.) Может, вы считаете себя без вины виноватой?
ФРОЛОВА. Я – ЧСИР. Если это вина…
ШКОЛЬНИКОВ. Член семьи и родственник врага народа!.. Садитесь. Если кто и страдает тут без вины, так это я. Вместо того, чтобы с оружием в руках добивать фашистского зверя… Ладно, приказы не обсуждают. Внесу полную ясность. Командование одобрило выбор пьесы. Обращение к русской классике, к комедии Островского «Без вины виноватые», признано правильным. Спектакль послужит повышению культурного уровня контингента. Опыт показывает: если ограничить жизнь заключенного работой и зоной, поселяются апатия, равнодушие. Недаром бригады, лишенные права смотреть спектакли, сами подтягиваются и подтягивают самых злостных филонов. Скажу еще: сегодня на совещании принято решение приравнивать работу драмколлективов всех отделений к ударному труду на производстве. И наиболее активные участники будут поощряться сокращением сроков и даже досрочным освобождением.
Зюкина громко аплодирует.
ШКОЛЬНИКОВ. А теперь, если вопросов больше нет, давайте попьем чаю и приступим. Выпустить хороший спектакль к открытию третьей городской олимпиады искусств – в этом все мы должны быть заинтересованы.
ЗЮКИНА. Петр Федорович, а вы что с этого будете иметь?
ШКОЛЬНИКОВ. Я? Да ничего. Для меня это – отдых. После службы у нас кто в карты, кто (щелкает по горлу), а я вот с вами… (Разливает чай в кружки.)
Тотчас же, по неистребимой лагерной привычке, перед ним выстраивается очередь.
ЗЮКИНА. Ну разве так это делается? Зона! А на раздаче опер! К столу, коллеги, прошу к столу! (Рассаживает всех за столом, берет у Школьникова кружки, ставит перед участниками спектакля. Школьникову.) Вот как нужно в хорошем доме! А на мне будет крахмальный фартучек и кокошничек. Угощайтесь, гости дорогие: вот сахар… (С удивлением смотрит на пустой кулек.)
ШКОЛЬНИКОВ. Я же вроде брал… полкило.
СПИВАК. Это я, простите великодушно. Понервничал. А когда я нервничаю… Дурная привычка, незаметно и сгрыз.
ЗЮКИНА. Полкило.
ШКОЛЬНИКОВ. Ничего, попьем с сушками…
Участники спектакля берут сушки, стараясь сохранять деликатность.
СПИВАК. Мне хотелось бы кое-что прояснить до конца. Мы берем «Без вины виноватые». Почему? Как, по-вашему, Николай Евдокимович?
ЖУК. А больше нечего. Усе усё поставили. Все всё. В каждом лаготделении театр, да городской для вольняшек. По пятьдесят премьер в год. За что ни хватись, ан уже поставили. (Показывает на афиши.)
СПИВАК. Да, когда-нибудь искусствоведы назовут наше время расцветом театрального искусства. А вы что скажете, Иван Тихонович, про пьесу?
БОНДАРЬ. Хорошо разойдется. То, что нам надо.
СПИВАК. Профессиональный подход. Петр Федорович?
ШКОЛЬНИКОВ. Я же сам предложил эту пьесу. В Москве перед войной шел спектакль. Я ходил на него восемь раз. Забьюсь на галерку и плачу, честное слово, платок мокрый. Кручинину там играла поразительная актриса, в Москве ее до этого почти никто и не знал. Лариса Юрьевна…
ЗЮКИНА. Тоже Лариса Юрьевна?
ШКОЛЬНИКОВ. Тоже? (Мельком взглянул на Фролову.) А, да. Лариса Юрьевна Рейн. Ей не было и тридцати, но Кручинина у нее была… вот уж веришь, что купец Мухобоев мог запить от восторга с первого акта!.. Ее мало где видели. После спектакля ее ждал черный «зис», она садилась и уезжала. У моего отчима был такой же «зис»…
ЗЮКИНА. У отчима?
ШКОЛЬНИКОВ. Да, мать развелась с отцом очень давно. Вот тогда, после одного из спектаклей, я и понял, что стану актером.
ЗЮКИНА. Почему же не стали?
ШКОЛЬНИКОВ. Так вышло.
СПИВАК. Спасибо за откровенность, но ответа я не получил.