«Какой кайф перестать трястись от холода», подумал я. Порывы хоть и летнего, но утреннего и еще достаточно прохладного ветра, казалось, пронизывали меня насквозь, заставляя каждый раз вздрагивать. И вот, когда мокрая, грязная и вонючая одежда была уложена в пакет, я полез обратно в машину. Усевшись на свое место на крыше, я начал поиски с обыска карманов, которые явно не были пустыми. Все, что мне удалось найти: складной острый нож с брелоком в виде мини-компаса из тех, которые продаются на маркетплейсах за копейки, хорошая бензиновая зажигалка в рабочем состоянии, небольшой карманный фонарик и мультитул увесистый, «дорогой, качественный», решил я. На этом содержимое карманов закончилось, и я приступил к дальнейшим поискам. В самом салоне больше не оказалось ничего интересного: в бардачке несколько дисков, полупустая пачка сигарет, дешевая зажигалка, файл с бумагами и старый ежедневник за 2015 год. В документы на машину и в права был вписан только один человек: Меньшенин Александр Иванович, 25.01.1991 года рождения.
Не я, грустно вздохнул я, вглядываясь в свое отражение в зеркале заднего вида и отчаянно пытаясь найти какие-то сходства с человеком на правах.
Ключи были в замке зажигания, выдернув их, я выполз на улицу и направился к багажнику. Крышка оказалась не повреждена, а и легко поддалась. Все содержимое мгновенно выпало на траву. Увесистый коричневый рюкзак, прозрачная канистра с жидкостью без этикеток, антифриз и небольшая лопатка. Все внимание было приковано к рюкзаку, я открывал его с огромной надеждой, открывал, как будто там лежат все мои воспоминания. Внутри лежали несколько упаковок армейских галет, десяток консервных банок, пустая фляга, аккуратно свернутый и обвязанный, как подарок, спальный мешок. Утратив надежду найти что-то по-настоящему ценное, я вдруг заметил небольшой силиконовый мешок, внутри которого лежал смартфон. Радости не было предела трясущимися от нетерпения руками я взял телефон, но он никак не включался, я помнил, что для разблокировки его надо всего лишь поднести к лицу. Но сколько бы я ни нажимал на кнопку включения, не происходило ничего. Просидев, раздосадовано разглядывая телефон, я переключил свое внимание на консервы. Не знаю, сколько сейчас времени и когда я ел в последний раз, но жуткое чувство голода мучило меня. Неподалеку я нашел небольшой ручеек, вода выглядела прозрачной и пригодной для питья. Я наполнил флягу и вернулся к автомобилю, выкопал небольшую ямку и развел костер, сам уселся на рюкзак. Вскипятив воду и разогрев слегка консервы, умял все за считаные секунды.
«Так, нужно выбираться отсюда, главный вопрос в какую сторону идти», размышлял я.
В результате, пошел в сторону, противоположную направлению машины. Логика была простая, я явно ехал на природу, явно из дома, был в обычной одежде, а лесной костюм чистый и сухой, значит, воспользоваться им не успел, не доехал? Скорее всего, да. Решено. Затушив костер, собрав все вещи в рюкзак, я двинулся в путь. Поскольку я не имел ни малейшего представления, где цивилизация и сколько мне предстоит идти, мой оптимизм находился чуть выше уровня грязи на моих ботинках. Дорога была покрыта мелким гравием, в котором периодически встречались крупные камни, обочина отсутствовала, края дороги плавно переходили в кюветы по обе стороны, что делало передвижение по ней крайне некомфортным. Я поднимал пыль, которая порывами ветра в спину опережала меня, заставляя входить в это облако, зажимая нос рукой, ноги ныли от усталости, и я периодически спотыкался о крупные камни. Я пытался сконцентрироваться, но каких-либо разумных объяснений найти просто не получалось. Надежда поймать попутку таяла с каждой минутой. Солнце покинуло зенит еще во время моего обеда, и сейчас отчаянно стремилось к закату. Я предположил, что сейчас около пяти вечера, за весь день я не видел ни души, все это наталкивало на неутешительные мысли о том, что я забрался достаточно далеко. Я остановился перспектива идти в такой глуши ночью меня не устраивала. Я решил вернуться к машине и переночевать там, а с первыми лучами солнца продолжить свой путь. Прошел я немного, километра три-четыре, и достаточно быстро оказался возле автомобиля. Летом день намного длиннее ночи, но в лесу темнеет все равно рано. Верхушки высоких деревьев поглощают солнце, скрывая его лучи в густой чаще. Я развел костер на старом месте и решил пополнить запасы воды. По пути к ручью мне попадались ягоды и редкие грибы, и если что-то я делал на автомате, абсолютно уверенный в своих действиях, то съесть найденное я опасался. Вернувшись с полной фляжкой воды и сухими ветками, я уселся около костра, прислонившись спиной к двери машины. Языки костра возвышались над ямкой, в которой он был разведен. Ветки, сложенные домиком, потрескивали. Несмотря на жаркий день, после захода солнца становилось прохладно, я вытянул ноги к костру и попивал горячую воду. Я чувствовал себя максимально оторванным от мира, от цивилизации. Ощущение одиночества усиливало отсутствие людей и животных, слышалось лишь пение птиц, но никого не было видно, ни одной живой души. Кромешная темнота сжималась плотным кольцом вокруг меня, костер оставался единственным источником света и тепла. Веки начали тяжелеть, я заполз в машину, разложил на крыше спальный мешок и закутался в него.