Тюремные истории
Тюремный роман в рассказах
Григорий Зарубин
© Григорий Зарубин, 2022
Безнадега
Ну, прям весна! А?! Солнышко-то как греет! А?! разглядывал оживленно Валерка соседние дома и улицы в небольшое зарешетчатое тюремное окно. Чему-то заулыбался. Вдруг как закричит:
Э-ге-ге-гей!!! Люди!!! Человеки!!!
Никто из сокамерников не поддержал его радостного настроения. Новенький сиделец после завтрака аккуратно сметал крошки со стола. А освобождавшийся сегодня Матвей в третий раз после подъема сидел на унитазе. Только Паша, сосед по шконке снизу, читавший газету, глубоко вздохнул.
Ну чё ты бздишь? в который раз привязывался Валерка к Матвею, на волю, ведь не в земельный отдел Откинешься сегодня! Братишка!
C моё в крытке посидишь, вот тогда на тебя посмотрю, ворчал из дальнего угла Матвей.
А ты не беспокойся! Мне и так семнадцать годков тянуть ещё успею Эх! А я бы на твоем месте сразу к бабам, и водки стакана три! Или, наоборот уж я покуражился бы, хорохорился, мечтательно наставляя товарища, Валера.
Матвей, c зеленовато-бледного оттенка лицом, неторопливо собирался. Скрутил тонкий матрац, в наволочку покидал казенное постельное белье. Полупустой тюбик зубной пасты оставил на полочке, щетку швырнул в мусорное ведро.
Снарядил шекель-то свой? Ничего не забыл? спросил несмолкаемый Валерка.
Чего собирать то? буркнул Матвей. На всякий случай проверил карманы и полупустой цветной пакет.
C противным резким стуком открылась дверная форточка. Новенький сдал баландеру грязную посуду. Прыщавый баландер, недосчитавшись одной ложки, застучал черпаком по двери.
Ну, что ты грабками-то стучишь, лось сохатый? подбежав к форточке, чертыхался Валера.
Вам четыре чашки и четыре ложки выдано. Где ложка? прогундосил баландер.
Очнись! Милый! Ты три шлемки баланды накропил. И всё Так, что, покеда! Нужны нам твои весла луну, что ли тебе здесь крутим?
Всем поровну разливаю, обиделся баландер.
Вот, вот Сам жри свой горох вонючий в следующий раз По длинному продолу уже вышагивал в их сторону здоровенный охранник. Люто ненавидимый и презираемый зеками Славик, в новехоньком камуфляже, чуток скрывающий его несуразно развитое тело, больше похожее на головастика, игрался дубинкой и смачно сплевывал на пол.
Валерка швырнул недостающую ложку в форточку, нате! Подавитесь!
Форточка c силой захлопнулась. И тут же снова открылась.
Чего бузим?! Типа проблемы нужны?! злорадно поинтересовался Славик в предвкушении кого-нибудь из четверых отдубасить и посадить в карцер.
Все нормально, командир! Мы поняли, и уже исправляемся, ответил за всех Матвей.
Окошко закрылось.
Валерка еще минут пять ходил из угла в угол, со злобой выговаривая:
Вот гнида! Если бы не дядя его, втетерил бы тогда племяшу, посшибал рога Опарыш! Мать его
Присядем на дорожку, что ли, предложил Матвей.
Присели. Закурили. У Матвея сильно дрожали руки.
Не дрейфь! Все будет ништяк! подбодрил Валерка, хлопая по плечу кореша.
Я разговаривать-то по-человечески разучился, подтрунивал Матвей над собой. Показал синие от множества татуировок пальцы, весь расписной!
В магазинах, что хочешь c полок берешь, на кассе монету только всучишь, тебе сдачу, влез в разговор новенький, месяцами можно ни c кем не общаться. Хоть подохни! Никому не нужен.
Чего в разговор встреваешь? Ушастик! наскочил Валерка на новенького.
Отвяжись ты от него, заступился Матвей.
Открылась дверь камеры. Попрощались. И Матвея увели А еще через полчаса, его благополучно выпихнули за ворота, на свободу
Как только за Матвеем захлопнули дверь, в камеру влезло давящее, вязкое чувство безысходности, щемящей тоски
Валерка до вечера слонялся из угла в угол, нервно хрустя пальцами. В очередной раз, подойдя к окну, завопил на всю улицу отборным матом.
Как и предвидел Паша, быстренько прячась под одеяло, дверь в камеру отворилась незамедлительно
Трое охранников взопрели, пока выволакивали Валерку на продол. Он пинался, норовил укусить, упирался, цепляясь за железные прутья нар. Извиваясь, сшиб со стены полку, рассыпав чай и папиросы. И, когда его за ноги уже тянули через дверной проем, все же изловчился схватить грязную половую тряпку и хлестануть по физиономии Славика.