Ничего ты, Стёпка, не смыслишь в литературной гиперболе, снисходительно пожал плечами Солянка.
Скажешь тоже. Гипербола. Ты ещё про параболу вспомни, подтрунивал толстяк, выслушав очередной рассказ о злоключениях Ивана. Ладно, давай, ври дальше.
На этот раз ему всё-таки удалось разозлить Солянку.
Не веришь? Да я этот лес, как свои пять пальцев знаю. Вот с самолёта меня сбрось с завязанными глазами, я дорогу в город слепым найду в любое время суток.
Ну да, в прошлом году грибники две недели плутали, пока их МЧС не обнаружило. А ты с завязанными глазами выберешься, не унимался Курков, всё больше раззадоривая Ивана.
Спорим? разозлился Солянка и протянул руку. На ящик портвейна.
Ну ты хватил. На ящик. Может ограничимся бутылкой. Да и где я тебе самолёт возьму.
А не надо самолёт. Вот сейчас солнце сядет, я в лес отправлюсь. Зайду отсюда, со стороны гаражей, а выйду к станции. Ну что, спорим?
А как же я проверю? Может ты за деревом постоишь, а потом опять мне заливать будешь.
А я, как на железнодорожную дорогу выйду, сфотографирую на телефон и фотку тебе отправлю.
Разгорячённые алкоголем спорщики ударили по рукам. День был на исходе, и друзья выдвинулись в сторону леса.
Путь от гаражей до края лесного массива был недолгий. Природа, как всё живое, готовилась ко сну. Озорничавший весь день ветер внезапно стих. Небо, словно натягивая на себя одеяло, от горизонта стало заволакиваться облаками. Мир из цветного постепенно превращался в тёмно-серый.
Быстро стемнело, искоса поглядывая на товарища, произнёс Степан, как только на их пути возникли первые кустарники.
Ты-то чего дрейфишь? усмехнулся Солянка. Иди домой и жди отчёта.
Может ну его? Я тебе бутылку прощаю, сделал попытку остановить друга от рискованного шага Курков.
Чего? Иван дёрнул молнию, застёгивая куртку до самого подбородка. Глянул на резиновые сапоги, довольно подумал «как знал» и похлопал Куркова по плечу: Бутылка с тебя.
Он подобрал валяющуюся у ног палку, зачем-то постучал ею о землю и уверенным шагом направился в лес. Через несколько секунд коренастая фигура стала невидимой. Ещё минуту Курков пытался разглядеть что-либо в зарослях ночного пейзажа, потом махнул рукой и повернул назад в сторону гаражей.
Уверенный шаг, которым Солянка двинулся в заросли, стал замедляться, как только он понял, что идти в лес ночью без специального снаряжения ему ещё не приходилось. Хмель тут же выветрился, и стало страшно, но гордость не позволяла повернуть обратно. Обвинить Солянку в преувеличении можно, но вот в трусости никогда. Ничего, и не из таких передряг выбираться приходилось. Жаль, конечно, что фонарика нет. Иван пощупал карман.
Вот, балда, телефон же есть, обрадовано воскликнул он и достал небольшой аппарат малоизвестной фирмы.
Рассеянный свет дисплея выхватил из темноты лишь небольшую часть пространства между телефоном и лицом, но этого вполне хватило, чтобы предательский страх отступил. Иван глянул на индикатор заряда. Значок показывал двадцать два процента. Вот чёрт! Надолго не хватит. Дисплей потух, и Солянка понял, что потерял ориентацию. Он посмотрел наверх. Затянутое облаками небо было таким же чёрным, как и всё вокруг. Но надо двигаться. Он снова включил телефон и, направив его дисплеем в землю, пошёл наугад в ту сторону, где (по его мнению) должна была находиться станция. Старенький телефон был первым и единственным. Сын за это время сменил уже три, каждый раз предлагая очередную устаревшую модель отцу на смену, но Солянка отказывался. Он не любил сенсорное управление, чёткие грани кнопочек надёжней и понятней. Да и все эти современные навороты тоже ни к чему.
Он шёл по тропинке, тыкая перед собой палкой и сжимая в руке телефон, впервые жалея, что не послушал сына. Дисплей постоянно отключался, приходилось вновь и вновь нажимать на кнопку. Кажется, в новых моделях есть компас и фонарик. В его телефоне кроме камеры ничего не было. Кто же знал, что ему придётся пробираться ночью через лес вот так без фонарика и компаса.
«Ну и фиг с ним», подумал Иван, когда телефон в очередной раз погас. «Слепые же как-то ходят». Иван представил себя незрячим, и ему стало не по себе. Захотелось кому-нибудь позвонить. Он начал торопливо перебирать список контактов. Первой значилась супруга Алевтина.