Витька перестал было играть, чтоб поздороваться, но увидел, что дядя Володя не смотрит на него, отвернулся и продолжал играть.
-- Дождик, Владимир Николаич?
-- Сеет. Пора уж ему и сеять.
Дядя Володя говорил как-то очень аккуратно, состоя-тельно, точно кубики складывал. Положит кубик, посмот-рит -- переставит. За время, пока он сюда ходил, он осмелел, вошел во вкус единоличного говорения -- когда слушают.
-- Пора... Сегодня у нас... что? Двадцать седьмое? Через три дня -октябрь месяц. Пойдет четвертый квартал.
-- Лист облетел? -- спросил Витька.
-- Весь. Отдельные листочки еще трепыхаются, но... скоро и эти слетят.
Дядя Володя прошел к столу, вынул из портфеля бутылку шампанского. Поставил на стол.
-- Все играешь, Витя?
-- Играет! -- встряла мать. -- Приходит из школы и начи-нает -- надоело уж... В ушах звенит.
Это была несусветная ложь; Витька даже приостановился играть, изумленно глянул на мать... и продолжал играть. Во-обще Витьку удивляло, что мать, обычно такая живая, острая на язык, с дядей Володей во всем тихо соглашалась.
-- Хорошее дело, -- похвалил дядя Володя. -- В жизни пригодится. Вот пойдешь в армию: все будут строевой шаг отрабатывать, а ты -- в Красном уголке на баяне трениро-ваться.
-- На баяне не тренируются, -- сказал Витька. -- Трени-руются на турнике.
-- А на баяне что же делают?
-- Репетируют.
Дядя Володя снисходительно посмеялся... Посмотрел на мать, показал глазами на Витьку.
-- Все знают.
-- Ну, они нынче...
Витька тоже посмотрел на дядю Володю... И ничего не сказал. Продолжал играть "Смешное сердце".
-- Садитесь, Владимир Николаич. Садитесь.
-- Если талант есть -- большое дело, -- продолжал дядя Володя, сев за стол. -- С талантом люди крепко живут.
-- Наоборот, -- опять не выдержал Витька. -- Юрка гово-рит: талантливым всегда первым попадает.
-- Витя!..
-- Какой Юрка?
-- Да мальчик тут один... по соседству, -- пояснила мать. -- Давайте, Владимир Николаич...
-- С плохими товарищами не знайся, -- сказал дядя Во-лодя.
-- Да он хороший мальчик... учится хорошо. На квартире здесь живет. Витя, ты если сел играть, играй.
-- Играю.
-- Попадает, Виктор, не талантам, попадает... неслухам, грубиянам -этим попадает, верно. А талант... -- это талант. Ну, и учиться, конечно, надо -- само собой.
-- Вот учиться-то... -- Мать строго посмотрела на Вить-ку. -Лень-матушка!.. Вперед нас, видно, родилась.
Витька поддал на баяне.
-- Витька, смори маленько. В ушах, правда, звенит.
-- Плохо с учебой, Виктор?
-- Чего только не делаю: сама иной раз сяду с ним: "Учи! Тебе ведь надо-то, не мне". Ну!.. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Был бы отец-то... Нас-то много они слушают!
-- Отец-то пишет, Виктор?
-- А чего ему писать? -- отвечала мать. -- Алименты свои плотит и довольный. А тут рости как знаешь.
-- Алименты -- это удовольствие ниже среднего, -- заме-тил дядя Володя. -- Двадцать пять?
-- Двадцать пять.
-- Стараться надо, Виктор. Маме одной трудно.
-- Понимали бы они...
-- Ты пришел из школы, сразу раз -- за уроки. Уроки приготовил -поиграл на баяне. На баяне поиграл -- пошел погулял.
Мать вздохнула.
Витька играл "Смешное сердце".
Дядя Володя открыл бутылочку шампанского.
-- Как она у нас -- пук! -- засмеялся он, довольный.
-- Надо наклонять, -- встрял Витька, -- тогда и "пук" не будет.
-- Шампанское должно пу... стрелять, -- авторитетно сказал дядя Володя. -- Прошу вас, Агриппина Игнатьевна. -- И дядя Володя опрокинул шампанское в большой рот.
-- Х-у-у, -- сказал он и поморгал маленькими глазами, -- в нос дает.
Витька захохотал.
Мать с укоризной поглядела на него.
-- Держите, Агриппина Игнатьевна.
Мать тоже выпила... И долго улыбалась и вздрагивала.
-- Стремиться надо, Витя, -- продолжал дядя Володя, на-ливая еще два фужера.
-- Уж и то говорю ему: "Стремись, Витька..."
-- Говорить мало.