ЦЕЛКОВСКИЙ. Все зависит от исхода операции... Пока загадывать рано... Тут, знаете, фивти-фивти... Понимаете меня?
ЮРАСИК. Ну ладно... ( Идет.)
ЦЕЛКОВСКИЙ. Куда вы?
ЮРАСИК. Не по карману мне...
ЦЕЛКОВСКИЙ. А кому сразу по карману такая сумма? Тут нужно у родственников пособирать, как говорится, по сусекам поскрести... Глядишь, чего наберется... А если нет, можно ведь еще и объявление в газету тиснуть... Я могу вам помочь составить текст... Бесплатно, разумеется... Например, написать так: "Молодой симпатичный человек оказался в тяжелейшей ситуации, лишившись самого важного органа своего тела..."
ЮРАСИК. И что, вы думаете, это поможет?
ЦЕЛКОВСКИЙ. Ну не сразу, конечно, но шанс есть... Постойте! А в крайнем случае, я , может, возьмусь и так, если коллеги поддержат... Все-таки резонанс будет немалый... Подождите! Приходите завтра! Я обмозгую этот вопрос и завтра обсудим... Еще нужно будет обязательно сдать все анализы... Ну куда же вы? Подождите!..
ЮРАСИК уходит.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ.
Снова квартира Оли. Она лежит на кровати в халате и читает книгу "Сексуальная патология". Звонок. Входит Юрасик.
ЮРАСИК. Это снова я... Не к кому больше мне идти... ( Стоит и смотрит.) Лолита сказала, что живет давно уже с другим... С пенсом каким-то...
ОЛЯ. Нашел? ( ЮРАСИК качает головой.) Как же так получилось?
ЮРАСИК. ( снимает обувь и проходит в комнату ) Не знаю я ничего... Не спрашивай! ( Садится на кровать.)
ОЛЯ. Я тут места себе не нахожу... Делать ничего не могу... Все думаю: как это так вышло? В голове даже не укладывается... Это у Гоголя только было, да и то, у него нос, а тут такое... Без носа-то еще прожить можно как-то, а без этого нельзя... Да и то ведь он придумал, а тут - на самом деле... Скажи кому, так не поверят ведь... Голое место... Если бы отрезал кто, так рана бы была большая, а тут - ничего... Ты еще п`исать-то не хочешь?
ЮРАСИК. Что мне делать теперь? Скажи! Я ведь в петлю уже лезть готов... Жизнь смысл совсем потеряла... Мутантом каким-то стал без всего... Жена с другим ушла, с работы, сказали, уволят... Нет, лучше умереть... Не хочу я жить таким, без всего...
ОЛЯ. О! Подожди! Я тут про Гоголя говорила... А как у него закончилась повесть-то эта, помнишь? Нет? ( Бросается к книжному шкафу. Роется. Ищет книгу.) Ты извини меня, Юрочка! Утром я так с тобой разговаривала грубо. Но я ведь не знала тогда... Как я себя ругала потом за это!
ЮРАСИК. Оленька, да ты что?
ОЛЯ. Ты сам говорил, что официант просто обязан "не заметить" неловкости, допущенной посетителем... Ведь так, да?
ЮРАСИК. Ну хватит уже! Я не официант!
ОЛЯ. О! ( Открывает книгу. Листает.) Вот! Чепуха совершенная делается на свете. Иногда вовсе нет никакого правдоподобия: вдруг тот самый нос, который разъезжал в чине статского советника и наделал столько шуму в городе, очутился как ни в чем не бывало вновь на своем месте, то есть именно между двух щек майора Ковалева. Это случилось уже апреля 7 числа. Проснувшись и нечаянно взглянув в зеркало, видит он: нос! Хвать рукою - точно нос! "Эге!" - сказал Ковалев и в радости чуть не дернул по всей комнате босиком тропака, но вошедший Иван помешал. Он приказал тот же час дать себе умыться и, умываясь, взглянул еще раз в зеркало: нос. Вытираясь утиральником, он опять взглянул в зеркало: нос!.. ( Закрывает книгу. Ставит назад на полку. ) Ну, в-общем, дальше все ясно... Короче, нос оказался в печном хлебе... Вспомнила!..
ЮРАСИК. И что теперь будет?
ОЛЯ. Я думаю, раз у него нашелся, найдется и у тебя...
ЮРАСИК. В хлебе? А если не найдется?
ОЛЯ. Ничего, будем жить вместе, я буду тебя жалеть, кремом место это твое смазывать, может, снова вырастет... Говорят, любовь чудеса с людьми настоящие делает... А если нет, можно ведь и без него обходиться... Я знаю, живут люди по-всякому, у многих нет, и ничего, говорят, даже счастливы...