Арабелла поспешно открыла фляжку, сморщив нос от противного запаха бренди.
Люсьен глотнул обжигающую жидкость и прошептал что-то одобрительное. Арабелла презрительно фыркнула, и он бросил на нее насмешливый взгляд. Его зеленые глаза неестественно блестели в свете фонаря.
Она старалась не смотреть, как он с усилием развязывает галстук, открывая мускулистую бронзовую шею. Это зрелище вызвало у нее поток ярких воспоминаний. Арабелла сцепила руки и сказала:
— Пожалуйста, застегни рубашку. Констеблю ни к чему лицезреть тебя в таком виде.
— Конечно, — прошептал он в ответ и допил остатки бренди, не сводя глаз с Арабеллы. Когда он глотал, мышцы у него на шее напрягались, и Арабелле стало жарко, как будто это она пила крепкий напиток. Красивый и распутный, Люсьен Деверо был смертельно опасен.
Только на этот раз она не проявит слабость. Она ничего не забыла, и теперь эти горькие воспоминания были для нее защитой от его чар.
— Я скажу констеблю Роббинсу, что ты друг Роберта и упал с лошади. Это объяснит, почему я здесь без сопровождения.
— Этого будет недостаточно.
— Достаточно, если закроешь глаза. Вряд ли ты сможешь соблазнить меня, когда спишь.
Их взгляды встретились на один мучительный миг, потом он отвернулся, складки вокруг рта стали глубже.
— Я сделаю это только для того, чтобы не навлечь на тебя неприятности.
Несмотря на то что это причиняло ему боль, он с усилием натянул на себя плащ, а поверх него накрыл плечо одеялом. Он закрыл глаза, как раз когда распахнулась дверь кареты. Источая резкий запах чеснока, констебль Роббинс просунул в проем свой фонарь.
— Добрый вечер, мисс Хадли.
— Добрый вечер, констебль. Что-то случилось? Он подозрительно осмотрел карету изнутри.
— Кто это?
— Друг моего брата. Он приехал сегодня днем.
— Правда?
— Да. Мы с тетушками надеемся, он скоро уедет.
При упоминании о тетушках лицо констебля просветлело.
— Леди Мелвин обещала мне дать питье для моих овец. Она сказала, что от него они будут приносить вдвое больше ягнят.
— Я обязательно спрошу ее, когда оно будет готово.
— Не стоит. Я могу поехать туда сам и спросить. Прежде чем Арабелла успела переварить эту неприятную новость, он учуял запах бренди и, приподняв бровь, стал рассматривать Люсьена.
— Пьян как свинья, да?
— К счастью, завтра утром уезжает, — сказала она, бросив неприязненный взгляд на Люсьена.
Констебль Роббинс покачал головой, как большой медведь.
— Вот как? Вашему брату следует быть разборчивее, приглашая друзей в Роузмонт.
Арабелла изобразила мужественную улыбку, которая, кажется, заслужила одобрение констебля, потому что он прекратил рассматривать Люсьена и улыбнулся ей в ответ с явным восхищением.
— Ваша забота так поддерживает, — вздохнула Арабелла. — С тех пор как умер отец, жить стало очень тяжело, а потом вернулся Роберт и... — Она покопалась в сумочке в поисках платка, но не нашла.
Констебль порылся у себя в кармане и торжествующе вытащил мятый полотняный лоскут.
Арабелла двумя пальцами взяла сомнительной чистоты тряпицу.
— О, благодарю вас! Вы так добры. — Она кусала губу до тех пор, пока из глаз не покатились слезы.
— Ну-ну! Не надо так переживать, — поспешно сказал он, оглядываясь по сторонам в поисках помощи. — Я бы вас не остановил, если бы не поступило сообщение, что партия бренди... — Тут он взглянул на неподвижно лежащего Люсьена, и голос его затих.
Арабелла проследила за его взглядом. Одеяло соскользнуло с плеча Люсьена, и стало четко видно кровавое пятно на фоне белоснежной рубашки. Арабелла вцепилась в юбки, пальцы впились в тугую ткань. Она посмотрела на пол и с облегчением сказала:
— Варенье.
Констебль нахмурил густые брови.
— Малиновое варенье.