Вождь племени, сын Красной Клиу, которого звали Длинным Ножом, заметив, что я испытываю затруднения, сказал, что обычно они бегут значительно легче, но сегодня снег исключительно неприятный.
— Потому что он глубже, чем обычно? — спросил я.
— Нет, — ответил вождь, — бывает еще глубже. Но если он полежит несколько дней и не выпадет новый, то поверхность снежного поля становится похожей на замерзшее озеро. Тогда мы охотимся по нему намного легче. Иногда, если выпадает слишком много снега, ходить вообще нельзя. Мы сидим в лагере и ждем, пока он смерзнется.
Ветер набрал силу и стал наметать новые сугробы. Я спросил, не помешает ли это нашему пути.
— Нет, — последовал ответ. — Снег сегодня не такой рассыпчатый. Хуже с ветром. Будет плохо стрелять.
— Значит, с обезьянками конец?
— Мы выследили нашвонка! — засмеялся он. — Хорошо, что он такой большой. Мы подойдем близко и будем стрелять по ветру. Тогда не промажем.
Ветер был таким холодным, что с каждым вздохом мне казалось, будто легкие замерзают.
Я бежал рядом с Длинным Ножом еще два-три километра, другие отстали.
Потом он спросил:
— В своих краях ты никогда не бегал по снегу?
Я ответил, что не помню, откуда я.
— Кто-то напустил на тебя чары. Ты должен пользоваться этим.
— Почему?
— Тебя нельзя убить. Когда погибает заколдованный зверь, чары ищут нового хозяина и переносятся на убийцу.
— Но я не зверь!
Он засмеялся, не сбиваясь с ритма бега.
— Все звери так говорят. Нашвонк тоже.
— Он не может нас услышать? Вы так громко поете…
— Мы хотим, чтобы он услышал нас. Он боится нас и будет убегать. Когда мы догоним его, он будет слишком усталым, чтобы хорошо защищаться. Он очень большой, чтобы бегать по снегу.
— Кетин тоже очень большой?
По выражению лица Длинного Ножа я понял, что лучше бы мне не упоминать этого имени.
— У Кетина очень легкий шаг, — наконец, ответил вождь.
Он увеличил темп и сразу обогнал меня метров на десять.
Это было настолько детское поведение, что стыдно вспомнить. Я тоже прибавил и оказалось, как, впрочем, я и ожидал, что я могу бежать гораздо быстрее его. Я догнал Длинного Ножа и какое-то время мы бежали плечом к плечу. Затем я опередил его большими прыжками и легко оставил позади. Чтобы подчеркнуть свое превосходство, я, не снижая темпа, бежал так чуть ли не десять минут.
Лес становился все гуще и вскоре я вынужден был петлять между стволами и перепрыгивать через поваленные деревья.
Внезапно, прорвавшись через особенно густые заросли, я оказался на открытом пространстве. Ветер тем временем сменился снежной бурей, но несмотря на пургу, я увидел перед собой терявшийся вдали широкий, полузасыпанный снегом след. Он шел по склону небольшого возвышения, словно невероятная сила толкала впереди себя какую-то многотонную тяжесть.
Я мгновенно вспомнил о нашвонке, по следу которого недавно шел, и, двинувшись вперед, решил немного исследовать столь таинственное явление. Обзор его вершину, то увидел нечто, сразу же заставившее меня отбросить всякую мысль о дальнейшем изучении следов. Посреди широко утрамбованного тракта, в массивном кресле из черного дерева сидел человек, более громадный, чем можно было представить даже в самых фантастических допусках. Его лицо было повернуто в мою сторону, словно он ожидал увидеть именно меня, хотя что-то в его грубых чертах говорило о том, что не так скоро.
— Ты один из них? — спросил он, легко кивнув головой, показывая, что имеет в виду членов племени, чья песня, приглушенная расстоянием и падавшим снегом, как раз донеслась до моего слуха.
— Нет, — покачал я головой. — Я их гость.
— Но ты охотишься с ними. — Великан улыбнулся, встал и довольно неуклюже обошел кресло, чтобы остановиться за его спинкой. Он был крепко скроен, массивен и очень высок, но тем не менее, ноги его казались непропорционально короткими.
— Я не охочусь на тебя, — сказал я.
— Весьма мудро с твоей стороны.