Если Бессет надеялся оказаться в лаборатории, изобилующей «стендами» с начатыми и прерванными опытами, древними фолиантами и прочими атрибутами практикующего мага, его постигло разочарование. Здесь действительно имелся монументальный стол, во многих местах изменивший первоначальную расцветку, а кое-где попросту прожженный, но не более того. Возле внутренней стены возвышался шкаф, наверняка набитый стандартными магическими атрибутами. Единственное окно, выходившее в относительно светлый двор дома, было забрано решеткой и на ночь закрывалось ставнями из листового железа. К видимому сожалению Бессета, хозяин тщательно следил за порядком в своем кабинете.
Валлент выдвинул один из ящиков стола, и на свет появилась бутылка без этикетки, литая из очень темного стекла. Оттуда же возникло два бокала, и незначительная часть багровой жидкости перекочевала в них. Магистр опустился в удобное кресло с простыми деревянными подлокотниками, оставив посетителю единственный стул. Бессет отпил вина и восхищенно принюхался. Из бокала поднимался горячий виноградный дух, не замутненный алкогольными парами.
– Этому вину не меньше десяти лет, – сказал он.
– Двенадцать, – уточнил хозяин, трогая губами свой напиток. Он не стал добавлять, что в действительности содержимое бутылки давно прокисло, и только примитивные пищевые добавки, имеющиеся у каждого мага, придают ему отменный вкус. – Поскольку я не предлагаю его каждому встречному, тебе придется наконец рассказать мне, с какой целью ты представился. Есть у меня странное ощущение, что ни к чему хорошему наше знакомство не приведет.
Бессет поднял на хозяина недоуменный взгляд.
– Все хорошее для всех нас закончилось тогда, когда началась война с Азианой.
– Это философия, – мрачно заметил Валлент. – Что ты можешь знать про то время? Моему сыну было столько же, сколько тебе сейчас, когда он был призван и ушел с армией Хесстальна на северную границу.
Магистр признался себе, что Бессет чем-то напомнил ему Меллена, когда тот вырядился в традиционный наряд ополченцев и отправился на войну в составе армии, возглавляемой маршалом Империи Хесстальном. Тогда казалось, что одно только это имя способно повергнуть в ужас и обратить в бегство войска мятежной северной провинции.
– Я такая же жертва той войны, как и все, – заметил Бессет. Он расстегнул плащ и откинул полы в стороны, так что Валленту стала видна его вышитая крупными звездами рубашка с прямым высоким воротником. – У вас хотя бы был сын, а я никогда не буду иметь детей. Это вы – конечно, не вы лично, а люди вашего поколения – виноваты в том, что народ вымрет через каких-нибудь несколько десятков лет.
Валлент промолчал. Этот мальчишка задел его чувства, похороненные, как думал магистр, где-то в глубинах сознания.
– Вы никогда не думали над тем, что магия третьего уровня могла бы помочь нам выжить? – вдруг спросил Бессет. Теперь он был совершенно не похож на того застенчивого юнца, который вызвался помочь магистру в переноске тяжестей. Он смотрел на хозяина с напряженным вниманием, едва не влезая на стол.
– Я не шарлатан, – отрезал Валлент. – А если, парень, ты где-то вычитал, что создать новую жизнь из ничего можно иначе, нежели проведя какое-то время с женщиной, то я в это не верю. Когда я сказал «из ничего», то не имел в виду жизненную энергию родителей, этот вопрос пока спорный.
Юноша вздохнул и запустил руку во внутренний карман плаща. Вскоре в ней оказался свернутый вчетверо лист бумаги, имперский лоск которой буквально бросался в глаза. Гость протянул лист Валленту через стол и поднялся.