И мне с размаху:
Чё лыбишься? Стоит тут, как статуя! Найдёшь такси на вокзале, прям все понаприезжали, читать не умеют!
Мне стало неловко сразу. Ну чего лезу? Правда, найду ж, по вывескам, небось, увижу Все в посёлке говорили: бери такси, деньги есть, не трать зазря, храни. А такси обязательно, не шастай по городу, город большой, украдут ещё деньги, а там и тебя на органы пустят, вон Михалыч говорил, у них в Красноярске людей крадут Михалыч врать не станет, он человек уважаемый.
Как поезд остановился, все сразу поползли на выход. И я со всеми. А потом пожалела: надо было подождать, как схлынут люди. Затолкали меня, запихали сумками, а я только и смотрела, чтобы чемодан из руки не выпустить. А вышла на перрон растерялась. Куда идти-то? С одной стороны поезд, с другой поезд, люди кто вправо, кто влево И всё одинаковое везде, куда ни глянешь. В тайге-то знаш, куда идти: влево к пасеке, вправо к вырубке, а тут
Но двинулась. Чего стоять на месте? Пошла за людьми наугад, как тёлка по мамкиному следу тянется. Уж точно куда-нибудь попаду. Очень хотелось рассмотреть в деталях поезд за два дня не успела, на стоянках не выходила, да теперь побоялась головой вертеть. Так и дед Аксентьев говорил: не верти, мол, головой по сторонам, не приметишь, как без сумок останешься. Без нужды у людей не спрашивай, а в такси сразу адрес дай да тарифу спроси. Дед Аксентьев врать не станет, он по Енисею и вверх, и вниз ходил, в городах бывал, в Красноярске работал даже. Мудрый человек
Поток людей вынес меня в двери вокзала. Сами раздвинулись, сами задвинулись чудо просто! Как только узнали, что мы идём? Может, там специальный человек сидит в сторонке и управляет дверями? Но, заглянув за двери с обеих сторон, никого не увидела, решила: может, через камеры как-то видят.
Про камеры Михалыч рассказывал. А у нас в посёлке даже телевизора не было. Телевизор я видела один раз, когда маленькой была, тятя меня взял с собой продавать рыбу. Не любил он в соседние деревни ходить, а нужда заставляла. На корову копили деньги, вот и ездил он продавать. А так всё дома да дома
Господи боже милый, площадь прямо как Медвежья поляна огромная, плоская, пустая! Где же те такси найти-то? Я аж растерялась. Люди всё спешили куда-то, ни спросить, ни остановить. Ох, зря я решила ехать в Питер, зря Говорили мне бабы! Говорили: пропадёшь одна, сгинешь, как и не было тебя.
Чемоданчик поставила у ног, а сумку прижала к груди. Что же делать? Направо али налево? Тятя, помоги!
Чья-то рука подхватила мой багаж, а вторая за локоть меня хвать! Я заверещала от испуга тут меня и выпустили, и чемоданчик тоже бросили. Обернулась мужчина. Стоит ошарашенный, глазами лупат, а потом как набросится на меня:
Сдурела, что ли, так орать? Чай не в лесу!
А чё за руки хваташ! всхлипнула я. Мож, украсть хош?
Господи, да чё там красть-то! захохотал мужчина. Землячка, что ли? Зауральская?
Так это. Красноярский край, Енисейский район, с достоинством ответила я, разглядывая его. Обычный мужичок лет сорока, каких в посёлке мало, все в города подались. А нос картошкой, а глаза честные, да с морщинками в углах. Видать, смешливый дядька. Что ж ему не смеяться! В Питере живёт, небось, тут весело!
Давай, землячка, уж прости меня. Я ж в такси работаю, а тут вижу стоит девушка, не знает, куда податься. Сразу видно, не местная.
Он указал на мой чемодан:
Ну что, подвезти, что ли?
А сам-то откуда? я ещё раз оглядела его подозрительно, а мужичок в улыбке расплылся:
Так ачинские мы, недалёко от тебя! На заработках тут уж седьмой год.
Ну пошли тогда.
Он подхватил мой багаж, кивнул:
Вон моя такси стоит. Не боись, землячка, довезу с ветерком, кружить не буду!
Как это кружить?
Да, наш брат, бывает, заметит, что не местные, и пойдёт кружить по городу, уже шагая к машине, объяснял дядька. Ты и не увидишь, что пять кругов намотали по кольцевым, а счётчик тебе раз две тыщи!
А разве можно так?
Конечно, нельзя, покачал головой мой таксист, открывая багажник. Я вскинулась:
Нет, не надо, я с собой возьму в машину, всё спокойнее.
Как хош, землячка, усмехнулся он. Садись со всем имуществом. Адрес-то есть?
Вот, есть, я протянула ему старый пожелтевший конверт из сумки, где крупным почерком был написан обратный адрес.
Ну, тут недалёко. Давай, устраивайся.
Уже на заднем сиденье машины, на мягкой кожаной банкетке, я вспомнила: