Вместе с тем различные социальные системы поразному строят свои взаимоотношения с наукой, и снижение интереса к ней со стороны одних систем может сочетаться с возрастанием интереса других, что служит одной из главных причин необходимости реализованного в этой книге дифференцированного рассмотрения взаимоотношений науки и общества. Так, для отечественных СМИ, особенно для телевидения, характерно снижение интереса к науке, а также преподнесение в качестве «ученых» астрологов, нумерологов, парапсихологов и т.п. В то же время наши политики демонстрируют явно неравнодушное отношение к ней, что выражается и в их большой любви к ученым степеням и званиям, в создании многочисленных штатов консультантов и аналитиков, которых они в основном рекрутируют из мира науки. Российский бизнес, несмотря на его торговосырьевую, а не инновационную ориентацию, тоже неравнодушен к науке, хотя и потребляет ее весьма специфическим образом, нехарактерным для инновационных экономик. В таких условиях уместнее говорить не о разрыве отношений нашего общества с наукой и не об отсутствии социального заказа ей, а о специфическом характере такого заказа и искажении этих отношений.
Аналитическая дифференциация этих отношений необходима и на другом полюсе на полюсе науки. «Наука вообще» это такая же правомерная лишь в отдельных случаях абстракция, как и «общество в целом». Подобно тому как общество состоит из разных социальных систем, наука включает ее различные типы и разные научные дисциплины. Не вполне правомерна и констатация того, что вся отечественная наука с начала 1990х годов переживает тяжелый кризис, поскольку разные типы науки и разные научные дисциплины оказались в различном положении. В частности, на фоне стагнации (если не хуже) естественной и технической науки с середины 90х наблюдалось бурное развитие таких социогуманитарных дисциплин, как политология и экономика, настоящий бум опросов общественного мнения, маркетинговых исследований и прочих прикладных проявлений социогуманитарной науки. Эта ситуация, в возможность которой трудно было поверить еще совсем недавно, когда лишь естественная и техническая наука считалась у нас «настоящей» наукой, а социогуманитарные дисциплины ее не слишком существенным и сильно идеологизированным придатком, тоже выражает специфические отношения с наукой современного российского общества.
На них сказывается и общее состояние этого общества. В частности, иррационализация массового сознания, весьма характерная для переходных, «турбулентных» времен, вера значительной части наших сограждан во всевозможную чертовщину, которой не замедлили воспользоваться маги, астрологи и экстрасенсы, а также средства массовой информации (и дезинформации), поспешившие на этой иррационализации подзаработать. В современной России парадоксальным образом сочетается вроде бы несочетаемое: курс на экономику знаний с культом астрологов и колдунов, эзотерические воззрения с активным использованием достижений научнотехнического прогресса в виде, например, компьютеров и автомобилей, вполне материалистическое школьное и вузовское образование с оккультными пристрастиями отечественных СМИ, куда бóльшая любовь нашего телевидения, существующего благодаря открытиям физиков, не к физикам, а к хиромантам. Вполне симптоматично и то, что «сообщество» астрологов, колдунов и т.п., которых в нашей стране сейчас насчитывается около 300 тысяч немногим меньше, чем профессиональных ученых, сейчас явно копирует основные формы организации научного сообщества, создавая свои институты и академии, присваивая себе «ученые степени» магистров белой и черной магии, докторов парапсихологии и других оккультных наук. И это тоже служит симптомом не индифферентности нашего общества к науке, а странного отношения к ней и деформации в массовом сознании представления о том, что она собой представляет.
Характерными для нашего общества и нашего времени явлениями служат также попнаука, «независимая», антрепренерская наука и другие виды околонауки, в отличие от паранауки представляющие собой не мошенничество и профанацию, а важные связующие звенья между наукой и обществом, выполняющие существенные социальные функции. Показательно, что доходы представителей околонауки (в роли которых часто выступают и профессиональные ученые) в нынешней России заметно превосходят заработки ученых, что едва ли является лишь неким цивилизационным артефактом, а , скорее, выражает знаковую трансформацию потребностей нашего общества в науке.