Анна Берсенева - Сети Вероники стр 2.

Алеся засмеялась и тоже подставила ладонь. Собеседник не был похож на сухую фиалку, но все-таки напоминал Маргаритину маму. Не исключено, что узкая книга, которая выглядывает из кармана его куртки, итальянская.

 Электричку отменили,  на всякий случай сообщила Алеся.

Может, он приложениями не пользуется, все-таки не очень молодой.

 Да, я по дороге посмотрел,  кивнул он.  Но с полпути возвращаться уже смысла не было.

 Из Мамонтовки шли?

 Прямо за вами.

 Я в гости приезжала,  зачем-то сказала она.  К подруге.

 Да, я понял, что вы не наша. Не мамонтовская, в смысле. Игорь Павлович,  представился он.

Хорошо, что сразу с отчеством может, клеиться не намерен. Ничего отталкивающего в нем нет, и глаза умные, но было бы неприятно, если б стал приставать. Лет ему за пятьдесят уже, наверное, и для чего она такому? Поднять самооценку, больше ни для чего.

 Алеся,  ответила она.

 Ух ты! Как у Куприна. Из Украины?

 Из Беларуси. У Куприна Олеся через «о», а я через «а».

 А полное имя как будет?

 Так и будет.

 Вы из Минска?

 Из Пинска. Это в Брестской области. Полесье.

 И давно в Москве? Извините,  оговорился он.  Отвечать не обязательно.

Конечно, не обязательно. Но видно же, что ему действительно интересно, и человек приличный почему не ответить?

 Год. Я медсестра.

 В поликлинике работаете?

 В больнице.

 То есть слухи, что у вас там в Беларуси советские молочные реки текут в кисельных берегах, сильно преувеличены?

 А с чего бы я сюда приехала, если бы так?  усмехнулась она.

 Это я риторический вопрос задал, конечно.

 А я вам риторически ответила.

Он промолчал, но посмотрел на нее с приязнью и придвинул к ней поближе банку. Алеся насыпала ежевики себе в горсть. Игорь Павлович доел остальную.

 Алеся, а капельницы вы умеете ставить?  спросил он.

 Это тоже риторический вопрос?

 Во времена моей молодости такой вопрос медсестре да, был бы риторическим. А теперь нет. Хотя для вас он и обиден, может быть.

Она чуть было не сказала, что на обиженных воду возят, но все-таки ответила:

 Умею.

Да и на что обижаться? Во-первых, он ее вообще не знает, а вовторых, неизвестно, как во время его молодости, а в настоящее время не все медсестры умеют даже внутривенные уколы толком ставить, тем более капельницы.

 Тогда вас послал мне счастливый случай,  сказал он.

 Да? А вдруг я про капельницы вру?

 Думаю, нет.

 Почему вы так думаете?

Алесю разобрало любопытство.

 Интуитивно. К тому же и толика мистики, которая во мне все-таки есть, подсказывает, что это должно быть правдой. Про толику мистики Алеся не поняла, и он, наверное, об этом догадался, потому что пояснил:  Медсестра, которая приходит к моей маме, полчаса назад позвонила и сообщила, что уезжает на неделю и сегодня не придет. Я еду в город, лихорадочно размышляя, где мне срочно найти медсестру, которая умеет ставить капельницы. И встречаю эту медсестру на платформе электрички. Таким совпадениям стоит доверять, по-моему. Потому я думаю, что вы не врете и что вы хорошая медсестра.

 Ну да, неплохая,  кивнула Алеся.

А что ей скромничать? Не замуж выходит. Хотя чтобы замуж выйти, скромничать тем более ни к чему.

 Сможете маме капельницу поставить?  спросил он.  Хотя бы сегодня.

 А назначение от врача есть?

В таких делах Алеся была щепетильна. Мало ли что внешность у этого Игоря Павловича располагающая. Недавно она прочитала документальную книгу про Агнессу, жену сталинского чекиста. И больше всего ее поразила фотография Агнессиного мужа лицо хорошее, взгляд умный и печальный. Такому то ли на скрипке играть, то ли детей в школе учить. А он людей без счета расстреливал, и сон у него после работы, Агнесса эта вспоминает, крепкий был.

 Назначение покажу,  кивнул Игорь Павлович.  Подписи, печати. Лекарства в аптечной упаковке.

 Я вам тоже паспорт покажу,  сказала Алеся.  И свой рабочий пропуск в больницу.

 Конечно.

Все-таки с москвичами легко. Может, они и холодные, и чересчур прагматичные, но зато никогда не почувствуешь себя неловко. Да да, нет нет, всё прямо говорят, и никаких обид и недоразумений.

Дождь наконец начался, под навес сразу набежали люди, и к подошедшей электричке все бросились толпой, чтобы поменьше промокнуть. На краю платформы Игорь Павлович крепко взял Алесю под руку, чтобы ее не столкнули в почти метровый зазор между платформой и вагоном. Внутрь вагона пройти было уже невозможно, и всю дорогу до Москвы они стояли в тамбуре, глядя в исхлестанное дождем окно и разговаривая о всяких неважных, но интересных вещах.