Как минимум, в одной десятой всех жителей человеческого мира есть задатки магии, ответила ему Мила.
Но за триста с лишним лет моего существования, она первая из всего человеческого вида, кто меня слышит! воскликнул кот с угадываемой радостью в сопровождающем его речь мурлыканье. В ней точно что-то есть!
Глисты в ней есть, наверное, тощая и мелкая, как новорожденный котенок, беззлобно проговорила Мила.
Нет у меня глистов, отозвалась я из-под одеяла, которым меня кто-то заботливо укрыл. Просто наследственность такая. У нас все в семье все худые и невысокие.
Ой, проснулась! с неподдельной радостью воскликнул Сократ и уже через несколько мгновений его внушительная тушка заскочила на кровать, и принялась по мне топтаться.
Отстань, недовольно пробурчала я, повыше натягивая одеяло.
Слушай, мурлыкнул кот, прошествовав по мне и усадив свою толстенькую пушистую пятую точку рядышком с моей головой. А как тебя зовут?
Первым моим порывом было не отвечать. Или представиться чужим именем. И я уже открыла рот, как в последний момент правда буквально сорвалась с моего языка.
Мира, проговорила я, против своей воли. Мирослава.
Ай-яй-яй, Мирослава, поцокал языком кот, поднялся и вновь принялся ходит туда-сюда по кровати, периодически задевая ткань когтями. А ты ведь соврать собиралась. Собиралась?
Я хотела сказать «нет», но опять помимо воли выдала громкое:
Да!
Не выдержав, я резко скинула с себя одеяло и села:
Что происходит?
Сократ, в этот момент прохаживающийся по кровати с видом скучающей интеллигенции, остановился, уселся у меня в ногах и невозмутимо поинтересовался:
А что?
Я не могу соврать, хмуро проговорила я. Хочу, но не могу. Почему так? Это ты что-то делаешь?
Я хоть и волшебное создание, с достоинством зевнул Сократ и улегся, вытянув вперед передние лапки, словно Сфинкс. Но сам колдовать практически не умею.
Тогда что? допытывалась я, внимательно наблюдая за выражением морды мохнатого.
Горицвет, хитро прищурил свой единственный глаз Сократ и, дернув треугольной мордочкой, указал на потолок. Видишь эти желтые цветы?
Я задрала голову, осмотрелась и увидела связки растений с зелеными стеблями и темно-желтыми продолговатыми лепестками, которые были развешены по всему периметру потолка.
Горицвет ядовит, сообщил мне Сократ, употребив даже малую его часть в пищу есть шанс умереть от сильного кровотечения. Но зато в качестве противодействия вранью горицвету равных нет.
Я округлила глаза и уставилась на кота.
Если рядом висит горицвет, то солгать практически невозможно. Кроме того, как только кто-то хочет обдурить, то цветок сразу же начинает меня свой цвет. Видишь, сейчас горицвет темно-желтый, практически оранжевый. А должен быть как солнечный свет. Это значит, что поблизости врунишка, насмешливо фыркнул кот.
И что, соврать вообще-вообще никто не сможет? заинтересовалась я, присматриваясь, какую из связок можно будет стащить домой.
Справиться с его воздействием может только очень сильный колдун, лениво пояснил Сократ. Но вранье такой слабой человечишки, как ты, горицвет в миг распознает.
Пассаж про слабую человечишку был вполне ожидаем, но все равно неприятен. Ничего не ответив, я вытащила ноги из-под одеяла и удивленно уставилась на свои голые пятки. Потом взгляд поднялся выше, с изумление обозрел широкую прямую женскую ночнушку в красный горошек с рукавами-фонариками и мелкой кружевной оторочкой по краям.
Что это на мне? наконец, смогла выговорить я.
Ночное платье, Сократ покосился на моё одеяние и удовлетворенно кивнул. А тебе идет.
Этот бабулин кошмар? едва не икнула я.
Почему бабулин? не понял кот.
Потому что даже моя бабушка не надела бы такое!
Ну, твоей бабули здесь нет, поднялся Сократ. А у тебя нет выбора, потому что гардероб у Милы очень ограничен. В лесу не так уж много лавок с парадно-выходными нарядами, как ты понимаешь.
Где моя одежда? спросила я, чувствуя себя крайне неловко. Я бы хотела просто переодеться в то, в чем сюда пришла.
Это невозможно, Сократ спрыгнул на пол и, деловито вертя задницей, направился за ширму. Твою одежду постирали и вывесили сушиться. На самом деле, она была насквозь мокрой от пота, поэтому оставаться в ней было бы не самой лучшей идеей. От тебя бы разило до небес.