Ты уверен? чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. Кажется, будто мы шагаем на месте.
Это оптическая иллюзия. Для защиты.
Защиты от кого? еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.
От тех, кого не приглашали в гости, сдержанно пояснил кот.
А меня приглашали? спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?
Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.
Ты же со мной, пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.
А ты кто? запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. Если исключить предположение, что ты порождение моей белой горячки.
О, Боги! Дайте мне сил! взмолился блохастый. Сколько можно повторять, что не следует меня приписывать к последствиям различного рода человеческих заболеваний. Я вообще не имею отношения к вашему миру. Я ключ!
Если есть ключ, значит, где-то должна быть дверь, попыталась я оставаться в рамках логики.
Но, кажется, я просто бредила.
Мы пришли, вдруг сообщил Сократ. И очень вовремя, потому что я уже в буквальном смысле валилась с ног.
Отодрав подбородок от липкой потной груди, я взглянула вперед и поняла, что да, действительно пришли. Потому что не было больше зноя, яркого солнца, бесконечной каменной дороги и шевелящихся песков. Теперь мы стояли на опушке леса. Сквозь плотные верхушки деревьев с трудом можно было разглядеть кусочки голубого неба, благодаря чему вокруг царила благодатная прохладная тень. Прямо перед нами небольшой домик, сколоченный из круглых деревянных брусьев. На маленьких окошках со старинными резными рамами стояли распустившиеся цветы в разноцветных горшочках синих, красных, желтых, зеленых. Вместо стекол имелись ставни, которые в этот момент были открыты и на легком ветру покачивались кружевные занавески.
Ух, ты, пораженно выдохнула я. Как в сказке.
И упала в обморок, как раз в тот момент, когда, заскрипев, начала открываться дверь.
Глава III
Первое, что я услышала, придя в себя, это приглушенный разговор. Одним из говорящих был Сократ, его мурлыкающую болтовню было невозможно не узнать. Второй голос, высокий и мелодичный, явно женский, показался мне не знаком.
Ты балбес, тихо и вкрадчиво заявила женщина, скрытая от меня высокой, расписанной золотыми вензелями на черном фоне ширмой.
Да почему сразу «балбес»? возмутился кот.
Потому что из-за тебя девочке стало плохо, заявила женщина и загрохотала чем-то тяжелым.
Ну, я же не виноват, что она дохлая, как сопля, резонно заметил кот.
Не выражайся! прикрикнула на него явно хозяйка дома и, очевидно, та самая колдунья, про которую блохастый упоминал ранее.
Зачем ты вообще её сюда притащил? проворчала женщина и прошагала совсем рядом с ширмой. Я сжалась, ощутив себя нежеланным посетителем, которого и видеть не хотят, но и выгнать не могут, воспитание не позволяет.
Почему-то стало обидно.
Она видит, Мила, уверенно заявил Сократ. О, молочко! Спасибо!
Мало ли, кто и что видит, продолжила спорить с ним скрытая от меня ширмой Мила. Не всех же в Межмирье тащить! Она человек, ей здесь не место!
А где ей место, Мила? вдруг очень тихо и с явной горечью спросил кот. Ты же видишь её ауру. Она серая, это плохо. Очень плохо. Девчонка потерянная, она сама себя не понимает. И ты не хуже меня знаешь, что такие, как она, всегда плохо заканчивают.
Всех не спасти, Сократ, не мне тебе это объяснять, тяжело, но строго выдохнула Мила.
Но её спасти можно, не отступал Сократ и я вдруг ощутила теплоту по отношению к этому шерстяному сосредоточению вредности и ехидства. И я хочу её спасти. Тем более, что раз она видит меня, раз она может со мной разговаривать, значит, в ней есть зачатки магии. И их можно развить!