И только на трапе, когда папа показывал красивой девушке наши билеты на самолёт, я вдруг почувствовал, что это - правда! Ещё совсем немного, заревут реактивные моторы, и мы полетим в Крым!Моё место в самолёте было у круглого окошечка - иллюминатора. Кыш сидел у меня на руках и вёл себя спокойно. Только когда самолёт разогнался, он уткнул морду мне под мышку, как будто не хотел ничего ни видеть, ни слышать.Я его гладил, успокаивал и говорил, что собаки теперь бывают в космосе, а там пострашней, чем в реактивном "ТУ-104", летящем совсем не высоко над землёй. И из-за того, что я всё время беспокоился о Кыше, я сам ни разу не струсил......Потом красивая девушка принесла нам минеральную воду и конфетки, которые едят в небе, и опять велела всем пассажирам застегнуть ремни. Папа научил меня при снижении часто щёлкать зубами, чтобы не заложило уши, а Кышу выдал кость с хрящиками, так как конфету грызть он не пожелал.Рёв моторов сделался немного тише, у меня всё оборвалось внутри, когда самолёт провалился на секунду в яму, а в ушах как-то зашипело и стало покалывать тысячью иголочек.- Кыш, - сказал я, - мы идём на посадку! - И не услышал собственного голоса.Я испугался, по совету папы защёлкал зубами, в ушах у меня вдруг выстрелило, и я услышал, как папин сосед громко жалуется красивой девушке, нашей бортпроводнице:
- Возмутительно! Я молчал, когда собака дёргала мой зонтик! А теперь в самолёте создана ужасная атмосфера: глодают кость, щёлкают зубами! В конце концов, мы не в купе поезда. Мы в полёте. Здесь нервы напряжены до предела!- Извините, но я не могу запретить собаке глодать кость, а мальчику щёлкать зубами. Пожалуйста, договоритесь между собой сами, - с улыбкой сказала девушка.Как только мы сошли с трапа, Кыш прямо заскулил от радости и даже лизнул бетонную дорожку аэропорта. Он был счастлив, что вернулся с неба на землю.Мы получили наши чемоданы и встали в очередь на такси.Кыш лежал в тенёчке за чьим-то чёрным чемоданом, часто дышал, свесив язык набок, и то и дело с упрёком поглядывал на солнце. Ведь оно пекло действительно почище, чем в Москве.А я рассматривал красивые разноцветные наклейки на чьём-то чёрном чемодане и спрашивал у мамы, что на них написано нерусскими буквами.Это были названия разных городов и гостиниц.Вдруг к очереди подъехал голубой микроавтобус "Рафик". Из него высунулся человек со шрамом на щеке, которого я видел в самолёте, и спросил:- Товарищи! Если среди вас есть с путёвками в "Кипарис", милости прошу, довезём.- Я в "Кипарис"! - сказал папа. - Но у меня семья и собака.- Садитесь. В "Рафике" места хватит всем, - сказал человек со шрамом.- Простите, и я в "Кипарис", - обратился к нему хозяин чемодана с разноцветными наклейками. - Мне тоже можно?- Конечно. Садитесь.Потом, наверно решив не стесняться, из очереди вышли ещё два человека: небритый высокий парень с рюкзаком за плечами и папин сосед, ворчавший на нас с Кышем. Он спросил:- Эта машина прислана за нами из дома отдыха, или вы везёте нас частным образом?- Частным образом, - ответил человек со шрамом.Сначала мы ехали по шоссе, потом проехали по городским улицам, потом снова выехали за город и мимо зелёных яблоневых садов, мимо голубых и розовых домиков взяли курс к морю.Обернувшись к нам, человек со шрамом сказал:- Давайте знакомиться. Василий Васильевич Васильев.- Меня зовут Алёша.- Ирина Дмитриевна, - представилась мама.- Митя, - сказал папа.- Фёдор Ёшкин, - сказал небритый парень.- Милованов, - сказал хозяин большого чемодана с наклейками.- Торий Иванович Грачёв, - неохотно, но важно объявил папин сосед.