И всё-таки в нашей жизни и в самых безнадёжных случаях не обходится без исключений! В любые времена в вузах всем на удивление откуда-то появлялись некие бескорыстные создания, которые не только становились выдающимися мастерами своего дела, не только находились на острие проблем своей учебной дисциплины, но и слыли подлинными энтузиастами обучения молодёжи, передачи ей того, что знали и умели сами.
Вот и у нас в университете такие преподаватели ещё встречались. Они нравились мне, а я нравился им. Кое-кто даже, глядя на мои успехи, строил свои собственные планы, рассчитывая, возможно, заманить меня в аспирантуру. Но мою душу уже тогда грели другие планы и мечты.
Учился я легко и с удовольствием. Думаю, совсем не зря сокурсники считали меня «мамонтом», то есть, признавали моё безусловное превосходство практически во всех науках.
Могу сообщить, отбросив скромность, что во мне ничуть не ошибались ни преподаватели, ни товарищи. Я, как потом вполне подтвердилось, уже тогда был не только в курсе всех важных новостей в мире стремительно развивающейся компьютерной техники, технологий и математического обеспечения, но кое-что понимал даже в секретных перспективах и направлениях ее глобального развития. По крайней мере, главные из них я предугадал безошибочно, а это не каждому дано.
Экзамены и зачеты для меня не становились поводом для переживаний. Отличная память и неплохая соображаловка помогали мне успешно отчитываться даже при нарастающем засилье преподавателей-взяточников. Правда, те взяточники «доили» чаще тех, кто приходил за оценкой, не имея знаний. Многие из таких студентов очень редко ходили на занятия, лишь числились, сами же где-то работали, старясь свести концы с концами. В том числе, и для того, чтобы платить взяточникам за экзамены и зачеты.
Только ради сохранения многоцветности истинной картины, я здесь замечу, что среди преподавателей попадались и такие падшие ангелы, совсем уж рухнувшие морально, которые нагло вымогали исключительно у знающих студентов, к каким относился и я.
Всё у тех падших вершилось по простейшей схеме: «Вам нужна отличная оценка, но вы до неё явно не дотягиваете! Могу поставить только «четвёрку»!» А дальше они с наглой улыбкой глядели на попавшего в сети студента, давая ему время прийти в себя, оценить безвыходность ситуации и согласиться «дать».
Я ни разу не согласился! Денег, конечно, мне было жалко, но более всего становилось противно от понимания того, с кем приходилось иметь дело. Потому я и остался не только без медали, на которую поначалу претендовал, но даже без красного диплома. Количество «четвёрок», поставленных мне выкручиванием рук, превысило положенных для красного диплома десять процентов.
Но я о том и не жалел. Зачем, если все в университете знали, что я при любых оценках непререкаемый авторитет! И такое знание вполне удовлетворяло моё самолюбие. Я вообще считал себя очень не глупым человеком, возможно, даже умным, и притом оставался оптимистом, что, как показала унылая проза жизни, по определению совместить невозможно!
Это уже позже я перековался в реалиста, чему бесконечно рад и сегодня всё же в объективных законах жизни я разобрался самостоятельно! Но, будучи в молодости оптимистом, я тогда полагал, будто мои знания, мои достижения, моё умение учиться и постигать самое сложное, будет обязательно востребованным и вознаграждённым! Мне казалось, будто моего потенциала вполне достаточно, чтобы прожить с пользой для страны и для себя.
Глава 4. Кое-что из реальности
Увы! Себе же на беду, я в ту пору ещё оставался типичным оптимистом, то есть, много раз битым и без вины виноватым. Ведь на поверку мои самые лучшие качества в реальной жизни оказались значительно менее востребованными, нежели обычные родственные или иные связи в нужных местах.
Связи! Вот что сделало моих сокурсников, не блиставших, в общем-то, ничем, кроме лени и глупости, уважаемыми в обществе людьми. Именно они, не имевшие семи пядей во лбу, заняли после выпуска самые престижные должности.
А я нигде устроиться не мог. И хотя в отделах кадров во мне сразу распознавали палочку-выручалочку для своего учреждения, но откуда-то им звонили, и на хорошее место принимали невесть кого, не глядя на его образование и заслуги.
Понятное дело, наилучшим применением моим способностям могли стать только НИИ или НПО высокого уровня. Такие солидные учреждения находились, в основном, в оборонке. Но именно по ним специфическая российская «демократия» и нанесла свой уничтожающий удар. Эти объекты, сразу лишившись оборотных средств, сколько бы ни сопротивлялись, были вынуждены сокращать штаты, поскольку оказывались не в состоянии выплачивать даже зарплату.