Так это, Генрих Фёдорыч, картины.
Опять? тот выпучил глаза и скрылся.
Я постоял ещё, но другие картины были упакованы хорошо, и больше ничего не увидел. Я уже двинулся дальше, но вдруг будто обжёгся от взгляда недобрых узких глаз, еле видных между бородой и картузом, натянутым чуть не на нос. В это время мужики, таскавшие картины, ушли в дом, управляющий-немец разговорился с бородатым хозяином дома, одетым в щегольский тёмно-синий костюм, который так отличался от одежды здешних жителей. Я узнал его это было господин Бокар, известный купец и при этом любитель искусства, как говорили, и владелец обширной коллекции русских и иностранных картин.
В это время обладатель колючих глаз, как я его нарёк мысленно, подошёл вразвалку к подводе, спокойно взял из неё широкую обёрнутую материей доску и как ни в чём ни бывало пошёл прочь. Я оглянулся, но никто, похоже, такой наглости не ожидал, а потому не заметил.
Стой, сказал я негромко. Вор покосился назад и ускорил шаг. Стой, уже крикнул я.
Кто-то подхватил и тоже закричал. Остроглазый почти бегом свернул в переулок, и сразу раздался свисток. Когда я завернул за угол, вора держал за воротник огромный городовой, говоря:
Куда, спешим, Симеон? Говори, тать!
Да какой тать, вашеблагородь, доски вот на базаре купил
Купил?! Не припомню, чтобы ты когда-то что-то покупал.
Он вор, закричал я, подбегая, это картина, а он украл от дома господина Бокара.
Вы чьи будете?
Сын купца Завершинского, Савва Гордеич.
Батюшку вашего знаю, поклон передавайте, и, оборотясь к вору, ну-ка, показывай свои доски.
Да безделица, юлил тот.
Показывай, повысил голос городовой так, что, казалось, и птицы замолчали.
Тот отогнул материю на них, прямо по дереву, был нарисован пейзаж: синяя лунная ночь, холмы, поля, леса, и жёлтая луна освещает это всё тусклым светом.
Городовой присвистнул:
Эк искусно сделано, а, Савва. Что, доски, говоришь? обратился к вору. Тот вжал голову в плечи и молчал. Пойдём-ка со мной, тут недалеко. Да ты знаешь. Савва, повернулся ко мне, не в службу, а в дружбу: отнеси картину хозяину, пока я с этим разбираюсь.
Конечно, я подхватил картину из рук вора; глаза его сделались ещё меньше, он прошептал:
Пожалеешь, щенок.
А ну цыц у меня, городовой опустил свою руку на плечо вора; тот почему-то упал. Вставай, соколик мой, прогуляемся.
Ещё не придя в себя от произошедшего, я зашёл во двор. Хозяин, в беспокойстве ходивший по двору и выговаривающий управляющему, который стоял по струнке и молчал, замер, увидев картину, и всплеснул руками:
Нашлась, слава Богу! Благодарю вас, сударь! Но куда она исчезла и как оказалась у вас?
Так, её же украли, я побежал за вором
А ты куда смотрел, а, Генрих Фёдорович?
Так я не видел, что картину украли, только услышал, как этот юноша закричал «Стой!»
И кто её украл?
Какой-то вор с колючим взглядом, Симеон, что ли Я не знаю его, сказал я и заметил, как уголки глаз его улыбнулись, если можно так сказать.
Колючим взглядом? Как вы образно выразились. Читаете много? Вижу, что читаете, показал глазами на мой оттопыренный карман, из которого торчал свёрнутый в трубку журнал. Что это? Кажется, «Русский вестник»?
Да, он. Хотел присесть где-нибудь и прочитать продолжение «Братьев Карамазовых».
Я так и думал. А я вот уже прочитал как сел вечером за чаем, так и не смог оторваться, пока всё не осилил. Но каков же талантище! Какие вопросы ставит! спохватился вдруг, замахал руками. Молчу, молчу, не буду портить вам чтения. Да, простите, не представился сразу: купец первой гильдии Бокар Гаврила Александрович.
Он взял мою руку и крепко пожал:
Я вам так благодарен! Это же изюминка этой экспедиции, ничего лучшего у меня в коллекции и нет!
Я рад, что смог сослужить вам службу. Я Савва, сын купца второй гильдии Гордея Фомича Завершинского.
Как же, слышал. Помнится, я у вашего батюшки уральский чугун покупал.
Да, батюшка всё больше чугуном да сталью торгует, всё меньше зерном: говорит, за металлом будущее.
Думаю, прав ваш батюшка. Отстаём мы от Европы, всё больше чужого металла завозим, не справляется уже старичок-Урал Я вот подумал было, не построить ли завод собственный, чтобы не чужой металл, а свой, российский на железные дороги поставлять. На Урале или, скорее, в Юзово, там уголь ближе и лучшего качества.