Только знаешь, капитан, перейдя на «ты», сказал Костя, хочу тебя предупредить, как бы ты не подавился со своим аппетитом.
Что-о? Ты что там тявкнул, придурок? Капитан схватил Костю за подбородок, подтянул к своим бесцветным глазам. Ну-ка повтори, мразь?
Повторить? Ты про Бергера слышал?
В глазах у капитана мелькнуло недоумение. Знал ли он заместителя главы администрации города? Лично нет, но наслышан был. Бергер в городе слыл фигурой значительной, хоть внешне незаметной. Его называли «серым кардиналом», и славился он своими связями. Бергер был из тех людей, с которыми нужно либо дружить, либо не знаться вообще.
При чем здесь Бергер?
Он мой отчим. Ему я и собираюсь звонить. Что будет дальше, не знаю, захочет ли он поручиться за меня? Не уверен, мы сейчас с ним в сложных отношениях. Но вот как отнесется к тебе? Представить нетрудно. Да и кавказцам твоим грозят большие неприятности, это точно. Если, конечно, я расскажу про вашу дружбу. Ну что? Звонить? Чего замялся?
Капитан понял, что попал в капкан. Если этот пацан действительно сын Бергера, пусть и приемный, то это очень серьезно. Черт бы побрал этого сопляка.
Но что делать?
Капитан! Отпусти меня, и никто ничего не узнает. Что проще? Своих чурбанов предупреди и дело в шляпе.
Капитан почувствовал облегчение. Это был выход. Уничтожить протокол словно и не было ничего. Но скрыть задержание не удалось.
Неожиданно в отдел прибыл недавно назначенный начальник. Полковник решил проверить несение службы своими подчиненными. На входе, у дежурного, он спросил:
Почему на втором этаже горит свет?
Там, товарищ полковник, в двенадцатой комнате капитан Дианов с задержанным.
В это время? Ночной допрос? Интересно.
Поднявшись на второй этаж, он зашел в комнату, успев уловить фамилию Бергер.
Капитан при виде начальника подал команду «Встать!» и вытянулся сам.
Садитесь. Что за дела, капитан? Почему вы держите задержанного ночью здесь, а не в камере предварительного заключения?
Да вот недавно задержали, товарищ полковник, хотел по свежим следам разобраться.
Полковник взял протокол задержания, прочел.
Не понимаю, что здесь неясного.
В протоколе допущена неточность, парень, получается, не виноват, его спровоцировали торговцы.
А почему в вашем диалоге прозвучала фамилия Бергер?
Капитан молчал. Ответил Костя:
Он мой отчим.
Вот как? Вы сообщили домой, что находитесь в милиции?
Нет.
Почему? Вам не предоставили такую возможность? спросил полковник, глядя на капитана.
Я просто не подумал об этом, ответил Константин.
Дианов! Какое вы принимаете решение по задержанному?
Отпускать парня надо. А с торговцами я разберусь.
В таком случае доставьте его домой. Извинитесь. В 10.00 по этому вопросу с докладом ко мне. Все! Выполняйте.
При этом протокол задержания полковник положил во внутренний карман своего кителя.
Костя вышел из отдела. Сейчас должны подогнать «дежурку», его привезут домой, и начнутся разборки. То-то взбесится отчим! Костя оглянулся по сторонам и увидел Лену.
Промокшая, она ждала его.
Костя бросился к ней. Обнял. Лена плакала.
Ну что ты? Все нормально.
Какой ты дурак все же.
Что ж поделать?
Видимо, придется принимать тебя таким, какой ты есть.
Значат ли твои слова, что ты
Не спрашивай ни о чем. Стала бы я ждать тебя, если бы ты был мне безразличен.
Лена! Костя приподнял ее и закружил.
Отпусти, Кость, ну что ты на самом деле, на нас же смотрят.
Стоящий на входе постовой милиционер внимательно наблюдал за ними, сохраняя вид невозмутимый и равнодушный.
Слушай, Лен, поехали на одну хату, там сейчас никто не живет. А? Поедем? Ну что мы, дети, что ли? Ведь я же чувствую, как ты дрожишь.
Это от холода.
Нет, Лен, не от холода. Поедем?
Дежурная машина подъехала, когда Кости уже и след простыл. Водитель вышел из автомобиля, осмотрелся. Никого, даже постового. Пожал плечами и вернул «Волгу» в гараж.
Эта ночь была великолепна.
Когда в едином порыве соединились два тела, два любящих сердца, окружающий мир перестал для них существовать. Волшебное наслаждение пронзало Лену и Костю, вызывая острые, ранее неведомые ощущения близости
Уставшие, расслабленные, Костя с Леной лежали, нежно обнявшись. Говорить не хотелось. Каждый находился еще под впечатлением испытанного счастья.