— Пока еще не время, — произнес Рис, — Камбер, излечение будет нелегким, хотя и не слишком сложно, кое-что уже сделано, но я не хочу полагаться на твою помощь. Ты потерял слишком много крови.
— Значит, ты не говоришь мне всего, и я не могу тебя заставить, — сказал Камбер.
Рис упрямо тряхнул головой, не отнимая руки от левого бока Камбера.
Камбер вздохнул и поудобнее устроился в кресле.
— Хорошо. Не будем спорить. Ты, разумеется, понимаешь, что я никогда не постигну, как это делается, если не позволять мне наблюдать работу даже на собственном теле.
— Раз ты не научился до сих пор, то вряд ли вообще научишься, — ответил Рис с натянутой улыбкой. Он протянул правую руку ко лбу Камбера. — Итак, начнем. Закрой глаза и расслабься. Откройся мне. Никаких барьеров… никакого сопротивления… никаких воспоминаний.
Повинуясь, Камбер выдохнул и ушел в себя, зная, что у Риса должны быть веские причины для такой просьбы, и просто не имея сил сейчас над ними размышлять. Какое-то мгновение спустя он уловил прикосновение к своему мозгу, зовущее обратно в реальный мир; возвращаться не хотелось. Сделав еще один глубокий вздох, он с хмурым видом открыл глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
Совсем близко маячило обеспокоенное лицо Риса, пальцы Целителя по-прежнему касались его виска.
Камбер намеренно неторопливо моргал, переводя взгляд с одного лица на другое. Все они были более торжественными, чем ему казалось уместным.
— Хорошо. Теперь ты можешь сказать, что это было? Я чувствую себя просто прекрасно, разве только немного слаб. Могу утверждать, что Великий Целитель приложил к этому руку. Теперь бесталанный Целитель может получить кое-какие пояснения, а, Рис?
Придвинув стул, Рис уселся с важным видом и заговорил:
— Были рассечены мышцы, повреждена селезенка, задета почка. Внутри скопилась кровь. А в остальном все было в порядке. — Склонив голову, он задумчиво глянул на Камбера. — Что мне действительно хотелось бы знать, так это как тебе удавалось так долго держаться на ногах.
— Сколько времени ушло на исцеление? — спросил Камбер.
— Немало… много, — улыбнулся Рис. — Сейчас все в порядке или будет после недолгого отдыха. Только впредь остерегайся. Я могу и не успеть.
— Постараюсь не утруждать тебя.
Камбер улыбнулся и сунул руку туда, где раньше была рана. Под пальцами была гладкая кожа, боли от прикосновения не ощущалось.
— Итак, на чем мы остановились? — спросил он, вздохнув и расслабившись в кресле.
Его дочь покачала головой и с облегчением откинулась на спинку, положив одну руку на плечо брата, устроившегося у ее ног прямо на тростнике. Йорам, весь в крови, соломе и камыше после стычки, кое-как пришел в себя. Он посмотрел в глаза отцу.
— Мы говорили о твоих сложностях с Синилом, раз ты не хочешь видеть возможности существования иного монарха.
— Неверно. Мы говорили о неспособности Синила ужиться со мной, — поправил его Камбер, — Как вы знаете, со мной очень легко общаться.
— Нам также известно, — продолжал Йорам, — что Синил держит нас— и в особенности тебя— при себе, чтобы винить во всех несчастьях, которые выпали на его долю после того, как он оставил аббатство. Ты, отец, для него— козел отпущения.
— Пожалуй, ты прав.
Смущенный Каллен завозился на стуле.
— Не хочу вступать в семейный спор, не могли бы вы обсудить это позднее? На случай, если вы все забыли, я спешу напомнить: мы на пороге войны, наше оружие заржавело, а я и Джебедия должны сказать солдатам что-то еще, кроме «в конце концов все само собой образуется».
Камбер снова вздохнул и поджал губы. Сложив указательные пальцы, он с отсутствующим видом углубился в их созерцание.
— Прости, Алистер. Ты верно выбрал тему. Давайте отложим вопрос с Синилом, его не решить в разговорах.
— Так-то лучше, — пробормотал Каллен.