Тут отец уже хрюкнул:
Скажи это всё ещё живому вольтеровскому щенку!
Лорд Варг, злое от Фила.
У нас договор о ненападении, огорошил всех Виктор.
Папа закатил глаза.
Договор не распространяется на меня, он едва не скалил зубы.
Князь изогнул бровь.
Раршас арсанр ренке, на куртском произнес Кери.
«Она не обрадуется сломанной кукле» перевела я с родного языка.
Понятности перевод не нёс. Кто она? Кукле? Что?! Как это вообще связано с Феликсом?
Варг тоже особо не вникал в смысл, только нахмурился и откинулся на спинку собственного кресла, отвернувшись ото всех сразу. Однако удивил именно Вольтер, по лицу которого будто прошла волна понимания он вновь что-то осознал. Меня же это начало бесить.
Леди Агератум не сможет вернуть миры, неожиданно перевёл тему Виватма, мы запечатали её кровь она не сможет активировать Атланту. Как и Риайя не способна это сделать. Она нашла новый способ?
Лорды оглядели его с сомнением. А затем почти слаженно взглянули на Лероя, который вмиг ссутулился.
Хранитель, поторопил его Виктор.
Не надо его обижать! не выдержала эмоционального всплеска я, он ещё маленький!
Взгляды на мне, и логичное прозрение отца:
Я вырву бабке сердце! затем более спокойное, Паучок, твоя бабушка не давала тебе подержать синий камешек?
Я нехотя кивнула, понимая, что моя ложь сейчас будет очевидна. А я должна остаться на прежней позиции и не вызывать подозрений.
Я говорил тебе начал было Кери, но был перебит яростным рычанием отца:
Закрой рот! Мы не будем блокировать мою дочь! Сходи заблокируй свою!
Виктор поджал губы и остался спокоен, но, кажется, только внешне.
Твоя жалость уже подводила нас, Айз, холодно заметил мужчина.
Жалость?! ЖАЛОСТЬ?! взревел Варг, отчего все напряглись сильнее обычного, я пожалел проклятую суку Агератум, но я никогда не жалел Лесси! Так что можешь собрать свои страхи и домыслы и засунуть их себе в самое глубокое место, до которого сможешь дотянуться, Кери! Но ставить печати на неё я не дам.
Почти все уткнулись глазами в стол перед собой. Кроме Фила.
Клан и лес Варг находятся под полным моим контролем Леди Хакгард не доберется до Лесси, процедил он, но я обещаю, что нарушу договор, если вы нападёте на неё, Лорд Кери.
Отец выдохнул с очередной жестокой усмешкой. Виктор вновь дёрнул щекой.
Алесса? задумчиво спросил последний у Князя.
Да, короткий ответ.
Светловолосый мужчина кивнул и оглядел меня странным взглядом.
Забавно, произнёс он, чем вызвал злой взгляд папы.
Прекращай юлить, Виктор, процедил сквозь зубы отец, подавшись вперед.
Кери качнул головой.
Позже, он наоборот расслабился.
Варг неожиданно успокоился, откинулся на спинку кресла и очень подозрительно посмотрел на Фила. И, кажется, подозрения в его голове были совсем не добрыми.
Сбил меня с разглядывания отцовского выражения лица очередной стук в дверь и тихой вопрос камердинера с другой стороны:
Леди Актиния Кери прибыла и просит разрешения войти, дверь немного приоткрылась, и я со своего ракурса смогла разглядеть нянюшку с её извечным пучком на голове и рыжего любопытного Барсика, пытающего разглядеть побольше всего в этом зале.
Пропусти, задумчиво нахмурился Виктор.
Если вспоминать их отношения с Тини, то реакция была вполне понятна. Вот только я никак не могла принять отношение няни к собственному отцу. Вот же загадка! Почему Актиния ненавидит его и считает насильником, если каждое слово её отца говорит о том, что это неправда? Или вновь вступает в силу та самая догадка о судьбе Ариэллы? Не сама же она вышла замуж за них двоих?
Женщина сурово вошла в зал, сделала безразлично-холодный реверанс Лордам за столом и прошествовала к диванам, где сидели мы. Её лицо лишь на секунду поменяло выражение на удивленное, в тот момент, когда она посмотрела на меня в остальное время она была копией своего холодного пресного отца, копируя его черты, наверное, так же, как делала это я со своим.
Ты что-то хотела, Актиния? максимально мягкий из всех возможных вопрос от Кери.
Леди сдержанно кивнула, опустилась на диван рядом с Лероем и произнесла:
Я пришла к Алессе.
Я прыснула, оглядев целый диван тех, кто пришёл только ко мне и плевал на совет. От этого в детском сердце появлялась самая непосредственная радость, будто каждый из них был моим другом и дорожил мной, в отличие от тех времён, когда я жила в стае двадцать лет назад по Фобосовскому времени.