И обжорство редко единственный грех, он всегда подтягивает за собой еще целый ряд вещей, и, конечно же, он симптоматичен. Очень часто человек заедает свои проблемы, стресс. Он наедается на ночь, например, сладеньким, вкусненьким, пышненьким, потому что в душе у него как-то жиденько, хлюпенько, гаденько. Здесь, пожалуй, к практикующему психологу можно обратиться. А можно просто заметить эти изменения в себе и взять себя в руки, контролировать свое душевное состояние, а значит, и аппетит.
Пища, которая лечит
Аристотель говорил, что все болезни мы заглатываем вместе с едой. Эта древняя мысль не теряет своей актуальности и сегодня.
Чтобы пища приносила организму не вред, а пользу, вовсе не обязательно становиться сыроедом. В первую очередь нужно задуматься, кто и как ее готовит, в каком настроении, с какими мыслями. Если повар во время приготовления ругается или щиплет свободной рукой соседку за пухлую часть тела, или что-то еще ненужное делает, то мы все «это» съедим вместе с тем, что он нам сварит. Люди, которые формируют хлеб в буханки на конвейере, по сути, влияют и на наше здоровье. Мы же понимаем, что в человеческом мире существует круговорот негативных эмоций, мыслей.
Очень вкусно всегда есть в монастырях, там, где молитва это фундамент жизни. Там оказывается особенно аппетитным и хлеб, и сметана, и огурец, и редис, и постный суп. Многие это проверили на собственном опыте.
Феодосий Печерский приглашал к себе в монастырь князя. Тот приходил и хлебал монашескую юшку с большим удовольствием, аж за ушами трещало. И спрашивал: «Почему так вкусно?» Феодосий отвечал: «Потому что твои повара воруют, блудят, ругаются, а у меня келарь зажигает от лампады у Божией Матери, у иконы, раньше всех свечечку, растапливает с молитвой огонь и, что бы ни делал, все с молитвой делает. Поэтому пища наша и вкусная, и полезная».
В отношении к пище очень важна умеренность. Не переедайте! Я сомневаюсь, что современный городской человек может полностью превратиться в сыроядца. Но то, что нам очень не хватает природы, это очевидно: и пищи более естественной, и прогулок босиком по росе.
Таинство приема пищи
Собрание людей вокруг стола это литургия домашняя после литургии. Людей должен объединять стол, а не телевизор. К этому тоже можно готовиться, потому что все, что связано с едой, напрямую связано с Богом и напрямую пронизано мистикой. Все это свято, это от неба и должно быть человеком прочувствовано и понято.
Перед едой, сваренной лучше всего материнскими руками при помощи детей, должна прозвучать молитва, прочитанная отцом. И разговор за столом должен сближать людей. После трапезы тарелки можно быстро помыть, мамочку поцеловать и потом дальше уже планировать свой день, вместе или по отдельности, как Бог благословит.
Вопрос христианинаМожет ли православный христианин покупать продукты в халяльном магазине или, например, заказывать кошерную еду?
На Востоке есть такая пословица: «Ночуйте у арабов, ешьте у евреев». Дело в том, что у евреев хорошо поесть это национальный спорт. Они плохого не едят. Если еврей съел, значит, и всем можно. Это факт. Им нельзя употреблять в пищу многое из того, что нам можно, например, морепродукты, свиное сало и т.д. Но то, что они едят, нам тоже разрешено. В халяле или кошерной пище нет ничего греховного, никакие демоны над ней не призывались, ничего злого не совершалось. Просто при ее приготовлении соблюдались некие законы, правильным образом было убито животное, чтобы оно не почувствовало боли, страха. Поэтому христианин не оскверняется от этой еды. Он вообще не оскверняется от еды, если уж брать веру апостола Павла. Потому что Павел говорил: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести». Потому что пища освящается благодарением и молитвой.
Одеяние современного христианина. Что одежда говорит о нас и какой она должна быть?
Одежда сопровождает нас с самого рождения, и нет ни одного дня, когда бы мы не сталкивались с ней. Но давайте вернемся в начало истории.
В начале Адам и Ева были наги и не стыдились. Отголосок этого невинного состояния мы видим в детях, которые голыми могут возиться до определенного возраста, не замечая, что они не одеты. Но потом наступает период сознательности, где уже есть место стыду.