«Везёт же людям», подумал Олег, пытаясь получше рассмотреть высокую брюнетку в ярко-желтой куртке, которая крутилась вокруг плечистого парня, жарившего шашлыки.
С весенним скрипом открыв деревянную дверь, Олег вышел на занесённый неубранным с зимы мусором балкон. Брюнетка в жёлтом обернулась на звук и, немного поблуждав взглядом по горизонту, заметила Олега. Пока тот решал, стоит ли приветственно помахать ей рукой или нет, интерес брюнетки к его персоне иссяк и она снова вернулась к своему кавалеру-шашлычнику, который, кажется, что-то увлечённо рассказывал. Привычный к женскому непостоянству Олег не придал случившемуся ни малейшего значения и, облокотившись на перила, закурил.
* * *Бывают дни, когда не хочется не только не выходить из дома, но и вообще существовать. Когда всё на свете делать лень, когда кажется, что у тебя мокрые ноги, когда по нестиранному небу ползут простреленные облака, похожие на капельки чёрной туши в мутной воде. День, предшествовавший тому, в который Олег прибыл на новое место жительства, был именно таким.
Олег лежал на узком продавленном диване в большой комнате маленькой квартиры своей любовницы Нины и внутренне рыдал по самому себе. Плач его был столь же неслышен для мужчин, сколь и прекрасно различим для большинства женщин.
Жалеем себя, мужчина? спросила Нина, проходя мимо Олега из кухни в ванную.
Олег не ответил, этого совершенно не требовалось. Он лишь перевернулся на другой бок, чтобы проходящим мимо не было видно его лица.
Может, сделать тебе настойку поджопника? поинтересовалась Нина, возвращаясь обратно.
«Настойка поджопника, повторил про себя Олег, это как раз то, что мне сейчас нужно».
От вас, барышня, я с радостью получу всё, что угодно, сказал он, когда Нина в третий раз появилась в поле его зрения, даже кинжал в сердце.
Ну, нет, мимоходом ответила Нина, такого удовольствия я тебе не доставлю. Только долгая и мучительная смерть!
Олег отвернулся к стене. Он не знал, как покинуть эту реальность с дождём снаружи и тоской внутри.
Можешь пожить у меня, сказала Нина где-то через полчаса, когда Олег всё-таки смог привести себя из горизонтального положения в полувертикальное, то есть, сидячее.
Олег невесело усмехнулся слова его любовницы на самом деле означали одно: пойти подальше, но только не прямо сейчас, а чуть позже, когда немного очухаешься. Вот если бы она сказала: «жить у меня» или «остаться у меня», это могло бы стать началом больших отношений, к которым Олег был в принципе готов. Но приставка «по», чётко обозначавшая временные рамки Нининого предложения, ставила на данной перспективе большой жирный крест.
Спасибо, нет, сказал Олег.
И куда же ты пойдёшь? спросила Нина и через паузу добавила: Теперь.
У меня в кармане туз, а на лысине картуз, ни к селу, ни к городу ответил Олег.
Нина посмотрела на любовника рассеянным взглядом усталой бездетной женщины.
Пойдём-ка выпьем кофе, сказала она, я сделаю тебе с пенкой, как ты любишь.
Олег немного подумал над её предложением и решил-таки покориться неизбежному с трудом отделил себя от тёплой поверхности дивана и нетвёрдой походкой хомо эректуса направился следом за любовницей на её шестиметровую кухню, из окна которой был виден слоновник Московского зоопарка.
Кофе оказался единственным привлекательным атрибутом этой реальности. Чёрный, с кремовой пенкой.
И куда же ты пойдёшь? повторила свой вопрос Нина, промокая кофейные усы салфеткой.
К Вадику на дачу, ответил Олег. Им нужен кто-то следить за домом, пока ремонт.
Нинины брови немного сдвинулись к переносице.
К какому Вадику? Буракову?
Олег кивнул, глядя в чашку.
Значит, ты будешь сторожем и надсмотрщиком за таджиками у Бураковых?
Да, подтвердил Олег, пока ремонт.
Теперь кивнула Нина.
Понятно. А с работой у тебя как?
Три месяца после увольнения я могу совершенно легально валять дурака, получая выплаты с уже бывшей работы в размере среднего заработка, для чего мне нужно будет раз в две недели отмечаться на бирже труда.
Нина оживилась.
На бирже труда? Когда ты успел встать на учёт на бирже труда?
Олег раздумывал, бросить ему в чашку ещё один кусочек сахара или ограничиться двумя. Поколебавшись пару секунд, опустил уголок белого кубика в чашку. Кубик моментально стал коричневым.