Бабах! Изнутри ударило в стену карета резко качнулась. Банг-банг-банг! Удары сыпались один за другим и Трах! С треском вылетела сломанная доска. В дыру высунулась рука, кривые когти заскребли по задней стенке фургона.
Мальчишки восторженно засвистели, подскочивший городовой принялся тыкать посеребренной шашкой, заставляя шарящую руку втянуться обратно.
На Петербургской стороне стервеца[3] поймали, барин. Провожая взглядом фургон, извозчик погладил мелко дрожащую кобылу. Пятеро охотников ловили, так он четверых искусал, а уж простых людев загрыз и вовсе без счета! Даже барышень. Только зонтики от них и пооставались кружевные.
Не охотников, а сотрудников Департамента полиции по стервозным и нечистым делам. И не загрыз: пару апашей из «рощинских»[4] покусать успел, рассеянно обронил Митя.
Вам виднее, молодой барин Как слыхал так и рассказываю. Токмо ежели и так, впятером на одного стервеца разве ж такие охотники сотрудники стервозные в прежние времена-то были? В одиночку на цельное кладбище хаживали! Да в ту пору никто и не слыхивал, чтоб мертвяки по городу шастали. Лежали себе смирнехонько! Некоторые не шибко грамотные ходячих мертвяков за сказки почитали. Ванька[5] пару раз важно кивнул, точно как его лошадь.
Мертвяки лежали смирнехонько, а охотники по целому кладбищу упокоивали, меланхолично повторил Митя.
Потому и лежали! Другой, может, и хотел бы вылезти а боязно! А теперича, что неделя, ловят: то на Выборгской, то на Васильевском Скоро они прямиком на Невском учнут поживу искать! Слабеет Кровная Сила, как есть слабеет!
Ты говори, да не заговаривайся, негромко буркнул Митя.
И правда, что это я! опомнился мужик. Извиняйте, барин, все по дурости да со страху экое ведь чудище повезли! Куда изволите?
На Большую Морскую, в Яхт-клуб! Митя повысил голос в надежде, что сказанный им адрес расслышит не только извозчик, но и юная барышня в сопровождении гувернантки.
На лодочках, стал-быть, плаваете? льстиво осклабился извозчик. Дело хорошее
Погоняй, любезнейший, сквозь зубы процедил Митя.
Стоит ли ждать от вчерашнего деревенского мужика понимания, что такое Яхт-клуб! Даже в мыслях это слово произносилось с благоговейным придыханием. Члены Яхт-клуба не водили яхт, они, как сказывал Мите младший князь Волконский (пусть не лично ему, но он сам, своими ушами слышал эти слова, так что можно сказать, что и ему) Так вот, как метко заметил князь, «члены Яхт-клуба ведут корабль политической жизни империи меж бурными рифами». На Большой Морской решались дела правления, налогов и акцизов, мира и войны, железнодорожных концессий и строительства флотов, создавались и рушились карьеры. Могло ли быть иначе, если одних великих князей в клубе почти столько же, сколько во всей императорской фамилии, а именно двенадцать. А уж министров и сановников двора и вовсе без счета. А этот сиволапый «ло-о-одочки»!
Особенно неприятно в мужицкой глупости было, что именно на «лодочках» и строился уже полгода как разыгрываемый Митей хитрый план по проникновению в эту святая святых.
Пролетка остановилась у величественного подъезда Яхт-клуба, Митя выудил ассигнацию из бабушкиного бумажника. Вовремя она но он все равно не простит! Небрежно сунув купюру ваньке и не обращая внимания на его поклоны и благодарности, огляделся «Смотрите все, я вхожу СЮДА!» и шагнул в дверь.
К ротмистру Николаеву относительно гребных гонок, старательно, до десятой дюйма выверяя кивок, сообщил он величественному, точно архиерей, швейцару.
Швейцар задумчиво поглядел на него. У Мити похолодело в груди: не пустит! Через день весь Петербург знать будет, как его выкинули из Яхт-клуба! Какой позор! Швейцар задержался взглядом на Митином новом жилете и даже изобразил пусть и неглубокий, но все же поклон:
Доложу-с. Извольте обождать
Фффу-ух! Едва сдерживая неприличную бурю эмоций, Митя опустился в кресло. Он всегда знал, что правильно выбранный жилет самое действенное оружие. И вот он здесь!
Будем честны, даже несмотря на кровное родство, переступить порог достославного Яхт-клуба как гостю у него не было и шанса: ни по положению, ни по возрасту. Потому «обкладывать» эту священную Мекку петербургского света он начал по всем правилам осады с поисков тайного хода. Таковой нашелся: Яхт-клуб, единственный и неповторимый, сам гонок не устраивал, но, как было сказано в уставе, «участвовал в устройстве с другими яхт-клубами выдачею призов», или, как говаривали его члены, «порой приятно под свежий ветер выбраться да и поставить какую мелочь для пущего азарту». Вот через эти самые «другие яхт-клубы» Митя и зашел, а именно через Речной на Средней Невке.