Гутред сидел в буковом кресле-качалке, нарушая тишину полумрака мерным поскрипыванием рассохшегося дерева. Его седая голова устало склонилась к левому плечу, старческие руки покоились на подлокотниках, а ноги покрывал клетчатый плед из овечьей шерсти. Окинув Эйва немигающим цепким взглядом пережившего своих внуков человека, он опустил веки, будто вмиг узнал о нем все до последних мелочей. Так оно, в общем-то, и оказалось.
Бросил все и пошел искать лучшую долю? Что ж, похвально, молвил старец в ответ на почтительное приветствие.
Да, держу путь в страну счастья Ириас, отозвался Эйв, ничуть не удивившись его проницательности. Понимаете, посеянная в раннем детстве искренняя вера в сказочную землю радости, дружбы и любви только крепла во мне с годами. По-другому и быть не могло! Ведь она вдохновляла меня на музыку и поэзию, наполняла силами, не позволяла опускать руки. Однако жить среди людей, меряющих счастье тяжестью мешка с серебряными монетами, становилось все труднее. К тому же окружающие стали говорить со мной, как с остановившимся в развитии городским сумасшедшим, уже не пытаясь вразумить, чем подтачивали мою веру. Я волей-неволей стал сомневаться в своем душевном здоровье, перестал сочинять баллады и, в конце концов, отправился искать Ириас, он на мгновение умолк, а когда убедился, что мудрец его еще слушает, закончил. Другого выхода у меня нет. Если страна счастья существует, то и жизнь моя и творчество имеет смысл, а если она лишь плод больного воображения, то вряд ли стоит далее дышать воздухом, в котором больше не разлито вдохновение.
По дремучести своей считал, что романтики среди молодых людей давно повывелись. Однако ты, Эйвинд, приятно меня удивил, обратился Гутред к гостю по имени, хотя тот так и не успел представиться. Но чем тебе могу быть полезен я?
Надеюсь, что вы подскажете, в какую сторону света следует держать путь и как с него не сбиться, без обиняков выпалил Эйв, чувствуя к себе расположение мудреца.
Казалось, Гутред начал проваливался в сон, пропустив его ответ мимо ушей, однако после затянувшейся паузы старец открыл глаза и еще раз пристально взглянул на своего гостя.