Пасечник был парнем коренастым, горячим, даже слишком деревенские драки еще не вышли из него, а вот гонору было много, куда больше, чем жажды знаний. Хорош он был в облавах, слежке, но на допросах срывался, начинал руки распускать, теперь вот и до прокуратуры докатилось.
Ну что, Сашок, жалоба на тебя из прокуратуры. Пишут, на допросе бьешь. Бьешь?
Было, товарищ капитан, так за дело же! -милиционер даже не смутился, Оскорбил он меня.
И как оскорбил? Сильно?
Сказал, что неуч я, над протоколом смеялся, стал слова править.
А, так он еще и запятые, поди, расставлял?
Расставлял, товарищ майор!
Ох, Саша, Саша, вот что с тобой делать? Неблагодарный ты человек. Тебе задержанный помогает на себя протокол писать, а ты его по роже! Не стыдно?
Так он из господ, а я крестьянский! Пусть ему стыдно будет!
Вот что, товарищ сержант, перешел в серьезный тон Ефимцев, пусть нас парторг рассудит. А я вас от допросов отстраняю и для пользы вашей поручаю вам труды товарища Сталина читать, и не просто читать, а писать по ним сочинения, где вы свое мнение высказывать будете. Научитесь правильно писать, читать, изъясняться и понимать. В оперативной работе вы остаетесь. Ясно?
Ясно, Пасечник сник.
Ко мне зайдите потом, литературу возьмете, добавил Демин.
Все, идите. Пасечник вышел.
Сурово ты с ним, Демин улыбнулся, надо еще словарь ему купить, не поймет же ничего.
Будет знать. А то его протоколы можно в «Крокодил» отсылать. А парень толковый: примечает много, бегает быстро, дерется, стреляет хорошо, хотя это у нас как раз и не нужно.
Да, стрельбы то давно не было, Демин, потянувшись, встал из кресла.
По дереву постучи, Ефимцев махнул на него рукой и потер голову снова начинался прилив боли, приходящий откуда-то изнутри головы, и разламывающий ее как раскаленным лезвием. Слушай, зайди через полчасика, я тут пока приму.
В дверях Демин еще раз посмотрел на него, как бы думая: стоит ли уходить, оставляя начальника в таком состоянии, но Ефимцев, потянувшись в нижний ящик, грозно глянул на него поверх стола и парторг со вздохом закрыл за собой дверь.
Ефимцев быстро налил из графина воды в стакан, накапал в него из флакона, выпил залпом и откинулся в кресле. На лбу выступил пот, лицо перекосилось от боли, руки вцепились в край стола. Стол затрясся от дрожи в напряженных руках
Все прошло. Майор сидел в кресле и тяжело дышал.
В перерыв он заглянул в кабинет к Демину и сказал:
Пойдем-ка, Петя в рэсторан, кутить будем!
Пойдем!
***
Пасечник сидел у милиции, и от выговора Ефимцева на душе было тяжело, да и твердить по приказу литературу желанием он тоже не горел. Весна все разгоралась вокруг, и хотелось радости, гармошки, пляски Он покачивал ногой, откинувшись на спинку скамейки и мысли его были черны.
Вы Пасечник? рядом стояла невысокая стриженая девушка в берете со связкой книг. Платьице на ней было простое, да и сама она выглядела просто.
Ну, я, и не просто Пасечник, а сержант милиции Пасечник. настроение у милиционера было отвратительное.
Я от актива комсомола, нам товарищ Демин передал поручение помочь вам в работе с политикой и грамотностью. Томилина Алла, она протянула узкую ладошку, Пасечник пожал ее:
Саша. Александр.
Может, хоть встанете?
Ну, что еще? он нехотя встал, сунув руки в карманы пиджака.
Сегодня у нас первый урок. В школе занятия кончились, идем туда. Она взяла его за руку и повернулась в сторону улицы.
Шоферы на площади сразу это заметили:
Чего, Саня, невеста пришла? девушка вспыхнула разом, отпустила его руку и отстранилась.
Не, Вася, это его учиться повели,
Смотри, Саша, чтоб плохому не научила!
Шоферы заржали в голос, девушка наклонила голову еще сильней, ускорила шаг. Пасечник погрозил мужикам кулаком, но они засмеялись только сильней.
В школе было пусто, только хор разучивал песню. Вдвоем они зашли в свободный класс и Алла, кажется, застеснялась еще больше Пасечник был выше ее на голову, крепкий коренастый. Из них двоих скорее она походила на школьницу