14 января 1739 года в Эль Пардо одном из загородных дворцов Его Католического Величества была подписана конвенция, согласно которой Мадрид обязался выплатить вест-индской кампании 95 тысяч ф. ст. Эта сумма должна была быть выплачена в течение 4 месяцев после ратификации конвенции. Кроме того, Испания обещала пересмотреть методы борьбы с контрабандной торговлей.
Уолполь чувствовал себя триумфатором. Ему удалось, как тогда казалось, пресечь на корню зарождавшийся англо-испанский конфликт, не допустив его перехода в горячую стадию.
9 февраля контр-адмиралу Гэддоку было приказано возвращаться с эскадрой в Англию. Однако немедленно выполнить это распоряжение адмирал не мог. Его потрепанные зимними штормами корабли выглядели не самым лучшим образом. А потому сначала он решил сделать заход на Менорку для проведения необходимого ремонтных работ. Только в апреле Гэддок смог снова выйти в море. Но с возвращением домой пришлось повременить.
В Гибралтаре адмирала ждал новый приказ министерства, предписывавший ему оставаться на Средиземном море еще на неопределенное время.
Оказалось, что рано Роберт Уолполь и его сторонники праздновали победу. Испанское правительство тянуло с ратификацией конвенции, заявляя, что она была навязана Испании под угрозой применения силы. Мадрид требовал пересмотра договора и уменьшения суммы выплат до 68 тысяч фунтов стерлингов.
Снова начался переговорный процесс. Испанская сторона вела себя все более и более дерзко. В конце концов, как будто для того, чтобы вообще исключить возможность достижения какого бы то ни было соглашения, испанцы отказались выплачивать какие-либо деньги, подтвердили свое право на осмотр британских торговых судов и потребовали убрать эскадру Гэддока от берегов Испании.
Объяснение такому вызывающему поведению Мадрида могло быть только одно. Испанцы надеялись на поддержку Франции, с которой уже давно велись переговоры о союзе.
Но оппозицию, похоже, ни сколько не смущала перспектива заключения франко-испанского союза. Преследуя свои корыстные цели, она снова пошла в атаку на правительство, толкая его к войне или отставке.
«Если мы воздержимся от сильных мер против Испании из уважения к Франции, ораторствовал Питт, умело играя на давней ненависти британцев ко всему дому Бурбонов, мы позволим ей предписывать наше поведение и держать нас в зависимости».
Ему вторил лорд Арджил, утверждая, что британский флот сможет с успехом сражаться со всеми флотами мира.
Глава 2
Подготовка к войне
.
После срыва переговоров испанской стороной ряды сторонников «немедленного возмездия» значительно расширились, и не только в парламенте. Сам король Англии Георг II в погоне за дешевой популярностью встал на их сторону.
Противиться усилившемуся давлению на правительство становилось невозможно. Премьер-министр должен был сделать свой выбор. Будучи противником войны, которая в его глазах была «самым пагубным делом», Уолполь старался все внешние осложнения устранять дипломатическими средствами. В данном случае, несмотря на все его усилия, эти средства не сработали. Роберт Уолполь решил подчиниться воле парламентского большинства, поступившись своими убеждениями. Война с Испанией стала теперь неизбежна.
Летом 1739 года Британия приступила к мобилизации Королевского Флота (Ройял Неви) гордости нации.
Англичане по праву могли гордиться своим флотом, самым мощным в Европе, а значит и в мире. Он обеспечивал Великобритании господство на море, на чем основывались ее авторитет и могущество, безопасность и процветание. Флот был главным орудием британской политики, ее карающим мечем и щитом одновременно.
К лету 1739 года в британском флоте по бумагам числились 121 линейный корабль и 49 фрегатов. Из этого огромного количества судов только 86 кораблей и 31 фрегат могли быть использованы в военных действиях. (Приложение 1)
Остальные были или слишком ветхими, или нуждались в капитальном ремонте.
Более детально, с разбивкой по рангам, состав британского флота представлен в следующей таблице.
Сразу отметим, что в Англии к разряду линейных причислялись также 50-пушечные корабли, которые в Испании и Франции относились к фрегатам.
Из 86 линейных кораблей только 35 были готовы к немедленной службе. Остальные стояли разоруженные в сухих доках, и требовалось время, чтобы их вооружить, подготовить к выходу в море и обеспечить командами.