– А вы не считаете, что в таких случаях гораздо проще развестись?
– Считаю… Но вы ведь не знали Людвига. Его все боялись. Кроме того, он был ярко выраженным собственником, лейтенант. И если он что-нибудь покупал, то считал, что это уже всецело принадлежит ему. Это относилось и к людям… Он делил их на две категории: на тех, которых он уже купил, и на тех, кого он собирался купить.
– Теперь я понимаю, почему у вас был не особенно горестный вид. Вы не очень-то скорбите о нем…
– Скорблю? – Она откинула голову назад и коротко рассмеялась. – Если бы не эта кровь, я бы сразу отпраздновала такое событие. Дело в том, что я не выношу вида крови.
– Где происходила вечеринка?
– У супругов Шепли. Их дом находится приблизительно в полутора милях отсюда. Внизу, в долине. Мы здесь все очень общительны, дружны и… богаты. На одну квадратную милю приходится не больше двух владений.
– А кем был ваш супруг по профессии?
– Меня это никогда не интересовало. – Она пожала плечами. – У него была фирма, которая очень скромно называлась «Янос ГМБХ».
– Вы давно замужем?
– Очень давно. – Она снова пожала плечами. – Около полутора лет. Я была его третьей женой. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Я вышла замуж за него только ради его денег.
– Теперь они у вас есть, – только и мог ответить я.
Полчаса спустя доктор Мэрфи смыл последние остатки грима с лица покойника и снял картонный нос. Теперь стало видно, что убитому было пятьдесят. Он оказался совершенно лысым, с довольно неприятной внешностью. Крючковатый нос был похож па клюв хищной птицы. Возможно, что у мертвецов вообще неприглядный вид, но все-таки я был уверен, что и в жизни Янос выглядел не очень привлекательно.
– Ну, вот, – сказал Мэрфи. – Грима больше нет. Но мне почему-то кажется, что я совершил ошибку, сняв его. Может, его снова загримировать?
В это время в комнату развязной походкой вошел вундеркинд из технической лаборатории Эд Сэнджер. У него был такой вид, будто он только что обнаружил, что из его кармана исчез крокодил, и он совершенно не может понять, где же он его оставил.
– В гараже две машины, – сказал он. – Возможно, одна из них принадлежит женщине, а одна – ему. Вы же наверняка здесь все проверили, лейтенант?
– Хм… все это кажется мне подозрительным, – ответил я. – Его супруга только что сообщила мне, что он всегда ездил на трехногом жеребце…
– Оружия вы, конечно, не нашли, – продолжал он с довольным видом. – А на кресле только отпечатки пальцев самой жертвы.
– Уверен, – сказал я, обращаясь к Мэрфи, – что все снимки будут сделаны с недостаточной выдержкой. Хотите пари, доктор?
– Не отказывайтесь, док, гарантирую отличные фото, – отпарировал Сэнджер без всякой враждебности. – Мне остается только пожалеть, Эл, что вы недооцениваете действенность наших научно-технических методов. Вся ваша энергия, как мне кажется, направлена на то, чтобы принизить роль науки при раскрытии того или иного преступления.
– Что он сказал? – спросил я у Мэрфи.
– Он сказал, что если вы хотите получить от него помощь, вам придется поклониться ему в ножки, – терпеливо объяснил мне Мэрфи.
– Я бы сформулировал это несколько иначе, – сказал Сэнджер, – тем не менее док Мэрфи прав. Но не буду вас обижать, Эл, и завтра же пришлю вам парочку роскошных снимков, чтобы хоть немного поднять вам настроение.
– Очень мило, – процедил я. – Тысяча благодарностей!
Он махнул мне на прощание рукой и такой же развязной походкой вышел из комнаты. Мэрфи с кряхтением выпрямился и потер свою занемевшую спину.
– Совершенно не понимаю, зачем вам понадобилось тащить меня сюда, – буркнул он. – Да еще посреди ночи. Моя жена постепенно приходит к убеждению, что я становлюсь маньяком и не могу жить без мертвецов.