Невероятно. Такое имя и правда тебе под стать.
Однако ему было нелегко соответствовать.
Девушка улыбнулась еще шире шутке Юджина.
Ты справился. Что напишешь в ответном письме? Он спрашивал, как у тебя дела со мной.
Они смотрели друг на друга и улыбались. Юджин чуть сощурил глаза, звук волн отдавался у него в груди.
«Сегодня я побывал на море Правда, любовался я не красотой пейзажа, а девушкой. Она смотрела на воду и ела походную еду, а я не мог оторвать от нее глаз» таким бы был ответ.
Они по-прежнему смотрели друг на друга и улыбались. Затем Юджин налил горячей воды в железную кружку и протянул кофе Эщин.
Выпей. Этот напиток поможет согреться.
Я пробовала его раньше, но тогда он показался мне невероятно горьким. Она взяла кружку и, подув на дымящийся напиток, осторожно сделала глоток. А сегодня он кажется сладким. Мне кажется, я начинаю мечтать о несбыточном.
О чем именно?
Я впервые так далеко от дома, но в следующий раз хочу уехать еще дальше. Надеюсь, мне еще выпадет хотя бы один шанс. Такая вот у меня мечта.
И куда же ты надеешься поехать? Я буду там с тобой?
Рассветное солнце прорывалось сквозь утреннюю дымку. Рассеивая тьму, оно загорелось, словно пламя. Эщин посмотрела Юджину в глаза и ответила:
Конечно. Я хочу этого больше всего.
Здесь, на песчаном пляже, воображение Эщин обрело полную свободу, она чувствовала, как ее сердце наполняется надеждой, радостью, теплом и счастьем.
Юджин с Эщин шли рядом к гончарной мастерской.
После поездки к морю они постоянно поддерживали связь, оставляя друг другу записки в аптеке, в шкафчике с травами. Девушка, как умела, писала на английском, а Юджин, в свою очередь, на корейском. Он использовал в записках такие сложные слова, как «подножие горы» и «закат», на что Эщин, улыбаясь, отвечала: «Good job»[1]. В последней записке Юджин спросил, не нужен ли ей лодочник. Так была назначена встреча у переправы.
Сойдя на берег, они подошли к гончарной мастерской. Юджин аккуратно положил сумку, в который лежало несколько бутылок пива для Ынсана. Велев помощнику Го принести бракованную посуду, Ынсан взял одну из бутылок.
Так, посмотрим, сколько пива ты принес в этот раз И это все? У тебя ведь две руки! Чем была занята вторая рука?
Река замерзла, поэтому нам пришлось идти пешком.
Ынсан фыркнул в ответ и погладил бороду. Эщин с интересом разглядывала бутылку, потому что только слышала об этом западном напитке, но ни разу его не пробовала. Она попросила Ынсана угостить ее, но тот отказался и продолжил, насупившись, крутить в руках бутылку с пивом.
Не понимаю, как Джан Сынгу может дружить с таким мелочным человеком.
Сколько еще я должен повторять? Я дружил с отцом Сынгу.
Неважно. Даже не хочу знать. Просто принесите мне поскорее посуду. Могу поспорить, не такой уж вы и умелый гончар. Каждый раз, когда прихожу сюда, везде разбросаны битые чашки, сказала Эщин.
Слушая, как Ынсан и девушка пререкаются, Юджин усмехнулся. Должно быть, мастер-гончар тоже состоял в «Армии справедливости», именно поэтому был в хороших отношениях с Сынгу и снабжал их треснутой посудой для тренировки в стрельбе.
Правда не знаешь или просто притворяешься?
О чем ты?
Если и правда не понимаешь, то лучше думай, прежде чем говорить, чтобы потом не жалеть о своих словах, сказал Юджин девушке, которая, казалось, ничего не подозревает. Как тогда, когда он открыл ей тайну своего происхождения.
Через некоторое время они уже шли обратно в сторону реки. Когда они переходили мост, где не так давно держались за руки, Эщин спросила:
Получается, ты и до этого к нему приходил, без меня? И даже приносил ему западный алкоголь.
Я познакомился с Ынсаном и оказался в неоплатном долгу перед ним задолго до нашей с тобой встречи. Он помог мне бежать из Чосона.
Эщин удивленно посмотрела на Юджина.
Тогда я не понимал, но когда вернулся, понял, что своим спасением обязан помощи многих людей. Гончар Ынсан, который попросил Джозефа присмотреть за мной, был одним из таких людей. Как и охотники на рабов, которые просто отпустили меня.
Гончар Хван заслуживает уважения.
Так и есть. Я уважаю его, как никого другого.
Я говорю это себе. Уже жалею о своих словах в его адрес.
Юджин широко улыбнулся.
Ты пишешь на корейском все лучше и лучше. Я удивлена, что ты знаешь, как пишется «подножие горы».