Ваша семья, не так ли? Шрамм снова улыбнулся, показывая жёлтые жвала.
Штернберг чувствовал, как каждый нерв дрожит от неслышного звона: в солнечном сплетении будто играли на ксилофоне.
Ваши родные настоящие патриоты, продолжал Шрамм. В такое трудное для рейха время они решили добровольно вернуться на родину. Похвально. Мужественно.
Штернберг смотрел в окно. Автомобиль тем временем миновал мост Вайдендаммер его высокие резные фонари, с навершьями острыми, как рапиры, по одному выплывали из снежной пелены.
Если у этого шершня есть такая фотография значит, он или другие, сродные, членистоногие были в Вальденбурге. Они там были.
Господи!
Что вы сделали с моими близкими? глухо прозвучало будто где-то рядом со Штернбергом спустя неопределённо долгое время.
Да ничего, говорю же вам. Они возвращаются в рейх, по собственному желанию. Будут в полной безопасности. Во всяком случае, их безопасность целиком зависит от вас.
Где они?
Где поселились? Я не знаю, Шрамм развёл руками. Он тоже, добавил чернявый, поймав взгляд Штернберга, впившийся в шофёра. Я вам дам совет: просто работайте. И всё будет в порядке. Вы сами прекрасно понимаете.
Снег сыпал густо, как на рождественской открытке. Примерно год тому назад Штернберг сидел за канцелярским столом в одной из клетушек барака, в котором размещался политический отдел концлагеря Равенсбрюк, и набирал заключённых для обучения в экспериментальной школе «Цет», организованной оккультным отделом «Аненербе». Проще всего было с узниками, попадавшими в лагерь вместе со своими семьями. Таких Штернберг без особых затей шантажировал работа на рейх в обмен на свободу близких. Элементарно и абсолютно безотказно. Абсолютно.
Куда вы меня везёте? мёртвым голосом спросил Штернберг.
В отель. Там вы приведёте себя в порядок. Затем поедете на Пюклерштрассе. Там у вас состоится важная встреча, Шрамм бесцеремонно прочерчивал ему будущее в пустоте. Кстати, после полудня этот автомобиль будет в вашем распоряжении, а Купер ваш шофёр.
У меня есть свой шофёр, и я им вполне доволен.
Вы хотите сказать, был шофёр. Дело в том, что он м-м несколько выведен из строя. Его допрашивали по вашему делу. Немного перестарались.
Ублюдки. Тогда к чёрту шофёра, обойдусь.
Но вы сейчас не в состоянии вести машину! Между прочим, мы на месте. Одежду вам доставят в номер. Портье предупредили. Чтобы получить ключ, просто назовитесь. Здесь поблизости есть хорошее бомбоубежище, если что. Томми[4] в последнее время изрядно обленились, ну да кто их знает, вдруг прилетят
Автомобиль остановился. Штернберг повернул к бриолиновому коротышке будто налитую жидким свинцом голову:
Слушайте меня, Шрамм. Слушайте и запоминайте. Если с кем-нибудь из моих близких что-то случится вы будете первым, с кого я спущу шкуру. Медленно и со вкусом. В ваших подземельях я научился многим занимательным вещам. Вы пожалеете, что в своё время акушер не оторвал вам голову щипцами. Запомнили?
Гестаповец невозмутимо покопался в портфеле и вытащил небольшую парусиновую аптечку.
Запомнили? Штернберг, не выдержав, схватил его за хрупкое, не по-мужски гладкое, словно обработанное политурой смуглое запястье. Больно схватил коротышка скривился и подался назад.
Когда я спрашиваю, надо отвечать, с ненавистью сказал Штернберг и по тому, как недомерок непроизвольно выставил энергетический блок, понял, что наконец-то его испугались.
Отпустите! Шрамм завертелся на месте, точь-в-точь насекомое с придавленной лапой. Ведите себя прилично. Я, конечно, понимаю, что вам не терпится заполучить очередную дозу морфия, только не ломайте мне кости.
Идите к дьяволу с вашей дозой. Запихните её себе в глотку. Штернберг разжал пальцы и рывком распахнул дверь. В глаза ему бросились фигуры с автоматами возле отеля. Передайте Мюллеру, что скрываться я не собираюсь, только избавьте меня от вашей чёртовой охраны!
Штернберг выбрался из автомобиля и очутился в густо напитанном снегом пространстве, где воздух, казалось, быстрее тёк в лёгкие и целительным холодом обливал непокрытую голову.
А аптечка? приглушённо зажужжал Шрамм. Не стоит пренебрегать, по крайней мере на первое время вам хватит, а достать в нынешние времена, сами понимаете, непросто
Нырнув в душный салон (и попутно треснувшись затылком, тело по-прежнему слушалось плохо), Штернберг выдернул у гестаповца аптечку. Пригодится: может, там найдётся что-нибудь от головной боли.