Закрываю «Российский вестник», кладу на журнальный столик, раздумываю «Провинциальный репортёр» отнимает двадцать часов в сутки. Выходных никаких нет: стоит только лишнее время потратить на себя, поспать или уехать на дачу, сразу чувствую себя человеком, который что-то пропустил интересное Нет сомнений, одно дело Решетников, личинка кровопийцы, он алчен, но не кровожаден. Другое дело глава района: Сергеев настоящий кровопийца. Бывший мент в высоком звании, окруживший себя бывшими бандитами А бывших ментов не бывает, известно. Как и не бывает бывших бандитов Уже покушались
Когда уровень лжи превышает уровень дохода населения, начинается тихий бунт внутри человеческой души, который может вылиться в кровопролитие позже Элементарное чувство справедливости тоже двояко, у каждого оно своё.
Надо теряться, конечно
В чашку с растворимым кофе наливаю кипяток.
Весь сыр-бор не из-за этой статьи в центральной газете. Это понятно как дважды два. Совсем недавно мне довелось пообщаться с представителями федеральных структур безопасности. Они попросили материалы о Сергееве, которые я собирал, но не публиковал из-за отсутствия доказательств. Они их обработали, а потом я увидел краем глаза аналитическую записку, которая могла послужить поводом для отстранения Сергеева. Там упоминался ряд коррупционных историй, фигурировали большие цифры Видимо, Сергееву стало известно, что я дал сведения о нём А после это интервью так совпало
Звоню Ромке, пятнадцать лет друг друга знаем, объясняю ситуацию. Он меня выслушивает и советует то, о чём я сам уже решил для себя минут пять назад.
Не говори, куда едешь и о своих планах. Даже мне и Андрею не говори, советует Ромка. Езжай и всё. Сам потом позвонишь.
Вообще я романтик в душе, но приходится копаться в дерьме. Это так не романтично! Ведь не только в политике мерзостная грязь она везде, суццка! Например, очень многие мужчины с лучшим другом общаются только потому, что так нужно для общего бизнеса. Есть мужчины, которые дружат с бывшей женой после развода, и эти самые мужчины не против, чтобы его лучший друг встречался с его бывшей супругой, так лучше для бизнеса. А есть те, большой процент, кто переспал бы с женой лучшего друга, если представилась такая возможность, пусть это и станет крахом для общего бизнеса. Это действительно так, я не выдумываю. Так вот с Ромкой у нас нет общих финансовых дел. Я редактор, а он юрист. Только общие интересы. Я ему доверяю. И я ему верю. Он мне тоже.
Я собираю вещи. Но перед этим в интернете нахожу нужную рекламу, созваниваюсь.
Кто-то сказал, что ад ожидает нас за каждым углом. Но я, кажется, знаю место, где за каждым углом рай, зовущийся «щастьем», некая точка Лагранжа; место, которое совсем не видно из моего дома, не видно ниоткуда. Но оно существует, если туда попасть Решение принято. Отправляюсь. А что остаётся делать, если никакая организованная, действенная и разумная борьба невозможна? Побег предпочтительней шальной пули. Хотя, не исключено, стреляют и в спину, вдогонку.
Весь день я дома.
Спать укладываюсь рано. Ложусь на правый бок, натягиваю простынь на ухо, закрываю глаза и вдруг понимаю, что сон зависит от положения спящего. Я же спать не хочу положение безысходности.
2
Раннее утро. Ещё темно.
Закрываю квартиру, выхожу на улицу, закуриваю, иду на автовокзал.
Избавиться от кошмаров и вот я в пути.
Во время путешествия забываешь имена людей, с которыми знакомишься в дороге. Память вычёркивает всё лишнее и ненужное. Голова не хранит мусор. Оставляет только самые интересные моменты. Дорога всё равно скучна даже если с тобой рядом говорливый сосед, ибо он не может быть интересным весь путь, от лишних слов устаёшь. Это подобно семейной жизни наступает момент серых будней. И это надо понимать как должное.
Автобус стоит на таможне около часа, для меня это целая вечность
И вот я в Украине. Другая страна, а никакой разницы. Те же разбитые дороги, убогие дома вперемешку с богатыми виллами. Я пытаюсь заметить разницу, но не вижу. Внешне всё схоже, как у близнецов из одной зиготы, но характер не может быть одинаковым, я понимаю это. Какая-то полоска границы и между мной и прошлой жизнью пролегает океан, необъятная стихия. Здесь тоже относительно неспокойно, но я чувствую себя в безопасности. Другой мир ставит иногда заслонку. Правда, её всегда могут открыть. И во мне пробуждается надежда, что затемнённый салон автобуса, который, словно призрак, плывёт по пыльной дороге, навсегда увозит от теней прошлого. По ту сторону границы я не был осторожным в словах. А слово может ранить, как острый нож. И в первую очередь самого автора слова. Я наносил порезы себе и другим причём себе чаще.