«Снейк Айз» теперь, когда кончилось представление, опять стал ареной бизнеса. Он делался повсюду: за столами для игры в кости, у рулетки. Гул голосов перекрывало шуршание игральных автоматов.
Я закурил и подумал, что и мне нужно сыграть. Быть в Вегасе и не сыграть, было бы все равно что, очутившись в гареме, лечь спать в одиночестве. Я подошел к сетчатой стальной решетке, отделявшей кассиров от клиентов.
Два мускулистых парня в синей форме тупо уставились на меня, когда остановился перед их клеткой. Я посмотрел на их оружие и шерифские значки, и мне стало любопытно — таким ли был Дикий Запад? Наверное, все же менее организованным.
— Слушаю, сэр? — вежливо спросил парень за решеткой.
Я положил долларовую бумажку на стойку и протолкнул за решетку.
— Никелей на все.
Он моргнул, потом звякнул передо мной горстью медяшек.
— На моем ранчо в Техасе нашли нефть, — пояснил я. — Сегодня ночью у мен есть время.
— Да, сэр, — сказал он и выплатил тысячу долларов фишками парню, стоявшему рядом со мной.
Я пошел к ближайшей машине и начал играть. Хладнокровно проиграл восемьдесят центов, потом выиграл и получил назад три никеля. Теплое чувство охватило меня. Я обрадовался, что не потерял головы и не пошел к машине с двойными ставками.
Кто-то тихонько похлопал меня по плечу, когда я собирался опустить последний никель. Обернувшись, я увидел официанта, стоявшего с удивленным лицом.
— Габриель, — хрипло сказал он, — хочет вас видеть. Я опустил последнюю монету в «однорукого бандита», и он оказался достойным своего имени.
— Прекрасно, — сказал я. — Вы проводите меня?
— Да, сэр. — Тут он задумчиво покачал головой. — Такого никогда не случалось раньше.
— Это все мой почерк, — пояснил я ему, когда мы вышли из игорного зала через скрытую вторую дверь и пошли по коридору. — Мой почерк неотразим дл стриптизерок.
— Да, сэр, — сказал он через плечо.
— Но только для особо одаренных артисток и только для женщин, — добавил я. — Для остальных в моем почерке нет ничего особенного.
Он остановился у двери и тихо постучал.
— Войдите, — послышался хриплый голос. Официант медленно отступил, и быстро открыл дверь, прежде чем его ладонь коснулась меня.
Очутившись внутри, я так же быстро прикрыл дверь и прислонился к ней. Это была гримерная, и я расстроился, потому что Габриель уже успела одеться. Она сидела перед зеркалом в серебристом вечернем платье. Я подождал, пока она закончит подрисовывать брови, наблюдая за мной в зеркале.
— Вы — друг Говарда? — спросила она наконец.
— Можете меня так называть, — сказал я, продолжая ее внимательно разглядывать.
— Я слышала об убийстве Линды, — сказала она и еще раз взглянула на мою записку, лежавшую перед ней на столе. — Вы пишете, что Говард в беде. Что за беда?
— Линда была племянницей шерифа графства, — сказал я. — Говард за некоторое время до убийства сделал шерифу предложение, но тот его не принял. Говард сказал, что сделает ему последнее предупреждение, и шериф считает, что труп девушки на его ступенях как раз и стал таким предупреждением.
Она взяла сигарету из пачки и закурила.
— Глупо со стороны Говарда, — осторожно сказала она. — Это на него не похоже. Но что могу сделать я?
— Мне хотелось бы поговорить с вами об этом. Почему бы нам не пойти куда-нибудь выпить?
— Сейчас не могу, — сказала она. — Нужно еще кое с кем встретиться. Но могла бы повидаться с вами потом… Примерно в два тридцать.
— Прекрасно. Думаю, что так или иначе здесь никто не спит ночью.
— Для сна есть завтрашний день.
— Я найду вас здесь, в баре?
Она подумала, потом покачала головой.
— Не думаю. Лучше прийти ко мне. Вы поедете на другой конец Стрипа. Там есть газовая станция под вывеской Нормана.