Увольнялась бы ты, Вер, пытаюсь снова воззвать к ее благоразумию.
Тщетно. Она только кривится, отвергая мои советы.
Это самый элитный клуб города, сестреныш, там можно подцепить богатого папика, и я не уйду, пока не получу то, чего хочу. Тебе самой-то не надоело прозябать в нищете?
Поджимаю губы и качаю головой. Непрошибаемая.
Нормально мы живем, Вер, нор-маль-но, повторяю ей даже по слогам, может, дойдет до нее.
Вот именно, норма-а-ально, тянет, пародируя меня, а я хочу шикарно, понимаешь? Не жить от зарплаты до зарплаты, не считать деньги, чтобы купить гречку, не зашивать колготки, потому что других нет. Жить я хочу, не существовать!
И такое отчаяние в ее голосе, что на секунду мне ее становится даже жалко.
Для этого мы ведь и учимся в университете, повторяю, как малому ребенку, все будет, Вер, просто не сразу. Окончим ВУЗ, на работу устроимся приличную, деньги тогда пойдут.
Подмени меня в последний раз, а? Ну, эльфи, встряхивает меня. Все ей, как с гуся вода, сегодня Галаев в клубе будет, если ему что не понравится, всем головы не снести, ну, эльфи, разве ты хочешь мне плохого?
Хмурюсь, не понимая, ни кто такой этот Галаев, которого все якобы боятся, ни почему я вдруг соглашаюсь.
В последний раз, вздыхаю, чувствуя себя тряпкой, которая отказать никому не может.
Ура-ура, Эля, все будет тип-топ, не переживай, хлопает в ладоши сестра и даже подпрыгивает от счастья.
Знала бы я, чем обернется для меня этот вечер, не пошла бы на поводу у сестры.
***Снова ты? морщится Арина, главная звезда клуба.
Она невзлюбила меня с первого взгляда, как только я впервые переступила порог этого заведения. Окатила взглядом, полным презрения, и махнула своей гривой, укатив в личную гримерку.
Встряхиваю головой, отбрасывая посторонние мысли, и поправляю на себе одежду. Хотя сложно назвать это одеждой, тут скорее ее отсутствие.
Скоро твой выход, заходит в комнатку Армен, действующий хозяин клуба.
Замираю, желая оказаться как можно дальше отсюда, и уже в который раз обещаю себе, что в последний раз иду на поводу у сестры.
Может, лучше мне выйти? Там же Шамиль Галаев, Армен, голос ее скатывается с возмущенного до восхищенного, она даже цокает, она без особого опыта, запорет все, а нам отвечать.
Мне хочется крикнуть «да, да, пусть Арина выходит, Армен», но горло, как назло пересохло, и изо рта вырывается только тихий нечленораздельный писк.
Эльвира профессиональный танцор, ее пируэты тебе и не снились, цветочек, в противовес нежности в голосе, армянин с пошлой улыбочкой смачно шлепает стриптизершу по ягодицам.
Она взвизгивает и отлетает, но я отчетливо слышу в ее голосе удовлетворение. Ни для кого не секрет, что они давно спят.
Это в последний раз, Армен, поджимаю губы, с гневом наблюдая, как этот гад окидывает меня маслянистым взглядом, дальше с Верой разбирайтесь сами.
Не зарекайся, цветочек, у меня аж зубы сводит от этого прозвища.
Единственное, что останавливает не уйти, это огромная неустойка, что Вере придется заплатить, если одна из нас не выйдет сегодня на сцену. А с учетом транжирства сестры, платить придется мне. Стискиваю кулаки от бешенства, которое никак не найдет выхода.
Пора, открывается дверь, и там появляется лицо администратора: узкое, с тонкими губами.
Прикрываю глаза, считаю до пяти и иду на неудобных шпильках к выходу. Еле успеваю уклониться от наглой ладони владельца. Иду, словно на эшафот, и даю себе клятву. Все. На этом все. Пора младшей сестре начать самой отвечать за свою жизнь. Завтра же съеду и сниму квартиру сама. Пусть разгребает свое дерьмо своими силами.
Несравненный цветок нашего клуба, великолепная-я-я Эльфи, кричит мужчина на сцене, и у меня от этого в груди свербит.
Любимое прозвище и то опошлили, гады. Я ступаю в центр сцены, оказываюсь под прицелом множества мужских жадных и похотливых глаз. Софиты освещают мое скованное от напряжения тело, но мышцы помнят все движения, и я танцую под музыку на автомате. Прикрываю глаза, отгораживаясь от внешнего мира и посвящая себя полностью мелодии, вибрацией ласкающей мою кожу. Движения бедрами, талией, подключаю пилон. Изгибаюсь-извиваюсь на шесте, превращая обычное выступление для публики в танец страсти и желания. Каждый раз, словно падаю в пропасть, затем воспаряю ввысь и падаю снова. Попадаю в такт битам, распаляя мужчин вокруг сцены. Но в этот раз далеко от центра не отдаляюсь. От прошлого раза до сих пор отойти не могу. Открываю глаза и вижу протянутые мужские руки с купюрами в ладонях. Еле контролирую мышцы, чтобы не скривиться от презрения. Но не знаю, к кому. К ним, потерявшим всякий моральный облик, или к себе, позволяющей сестре помыкать собой и терять свое лицо. Благо, что при выступлении ношу маску, скрывающую мою внешность. Им видны только мои голубые глаза и светлые волосы.