Ну, как, я пятерочку заслужила? задает вопрос кому-то Вера.
Голос у нее слегка пьяненький, словно она хорошенько так уже поддала.
Ммм? мужчина стонет, раздаются причмокивающие звуки поцелуя, не знаю, не знаю, через часик решим.
Они смеются, а затем я слышу, как парочка с шумом ложится на наш старенький диван. Затем раздается треск, грохот и визги сестры. Кипя гневом и негодованием, залетаю в зал и вижу картину маслом ножка дивана сломана, сам он подкосился и лежит набок. Рядом столик, на котором откупоренная бутылка вина, фрукты, стейки, конфеты. На меня смотрят два испуганных лица. Одно тревожное у сестры, и второе мужское, полное недоумения и тревоги.
Что здесь происходит? практически рычу, злая на младшую за такую подставу в клубе.
Эль, ты рано, переводит напуганный взгляд с меня на мужика и обратно, я думала, задержишься.
Вот так ты готовишься к экзамену? скрещиваю руки на груди и включаю режим старшей.
Парочка встает со сломанного диванчика. Верка хмурится, отгораживается от меня. Но ее ощутимо ведет, видно, голова кружится, и вертолеты в голове гудят.
Ой, Эльвир, не начинай, ик, старается говорить твердо и с наездом, но получается плохо, с учетом ее состояния, че ты ханжа такая? Н-не видишь, вона, налаживаю внурти-внутри-снути-тьфусвязи, в общем.
Что связи, это я вижу, скептически смотрю на полуголого мужика с трехдневной щетиной.
Тот судорожно натягивает на себя штаны, прячась за спиной сестры, но мне его прекрасно видно.
Да ты оп-пять н-не понимаешь, вертит пальцем воздух, даже не стесняясь, что стоит в одном белье, не прикрывается, познакомься, ик, эт-то Артём, препод по экономике, ну, завтра же экзамен.
То, что препод, я поняла, угрожающе, как мне кажется, улыбаюсь, а точнее даже скалюсь, стискивая изо всех сил мышцы, чтоб вовсе не озвереть.
Весь сегодняшний вечер коту под хвост, и все ради чего? Ради очередной аферы и шашней своей бестолковой сестры?!
Выметайтесь! указываю пальцем на выход суетящемуся мужичку, за все это время так и не проронившему ни слова. Тюфяк.
Тот молчит и, подхватывая свой телефон, спешит убраться. Но сестра, как бы я ее ни пыталась удержать, бежит за ним.
Артем, все же в силе? канючит, снова включает в тон ласковые и заигрывающие нотки.
Увидимся завтра, Вера Сергеевна, на экзамене, и будьте добры, выучите билеты, холодный голос его явно остужает пыл моей сестры.
Но она продолжает что-то просить у него жалобным тоном уже в коридоре. Я подхожу к окну, не желая слушать этот позор, и жду, когда он уйдет, и мы сможем с ней поговорить наедине и серьезно. Хлопает входная дверь. Слышен плач Веры, а затем она шумно идет в гостиную.
Что т-ты наделала, дурра? всхлипывая, наезжает на меня эта дурында.
Подходит ближе и толкает, а у самой набирает обороты истерика. Слезы, сопли, тяжелые тягучие вздохи.
Я завтра съезжаю, Вер, я устала уже выручать тебя, отвожу взгляд, не в силах смотреть ей в лицо.
Мне стыдно, ведь отказывать ей я не привыкла, и начинать сейчас нашу сепарацию хоть и мучительная, но необходимая мера. Иначе она всегда будет надеяться на меня и никогда не вырастет.
Выручать? Ты только что испортила мое будущее! кричит, разрывая связки, и такое отчаяние в ее голосе, что мне становится не по себе, он из-за тебя поставит мне неуд, и меня турнут из универа!!! И это будет твоя вина! Твоя вина!
Толкает меня и целится ладонями в грудь. У нас начинается потасовка. Я толкаю ее в ответ, уклоняюсь от пощечин, но пару раз прилетает. Не сильно больно, но неприятно. Еще и от родной сестры.
Да ты хоть знаешь, что в клубе произошло? не выдерживаю и начинаю нападать сама, да мне мерзко там появляться, танцевать перед этими уродами, чувствовать на себе их липкие похотливые взгляды, и все для чего? Да ради тебя, чтобы ты все успевала! Чтобы у тебя проблем не было! И где же эти деньги? А? За квартиру плачу я, за коммуналку и еду тоже я! Что тебе еще от меня надо?
В конце своей душераздирающей речи у меня на глазах выступают слезы, голос срывается, и я уже шепчу с надрывом и болью, всхлипами. А вот Вера будто подпитывается моим срывом, глаза ее наливаются кровью, а лицо искажает злобный оскал. Даже осоловелость исчезает с глаз. Будто она трезвеет, и оттого ее жестокие слова меня ранят сильнее.
А кто тебя, белоручку, просит мне помогать? Устраивать мою жизнь и давать никчемные советы? Ты кто такая, а? Да я сама разберусь в своей жизни и устроюсь, как сама решу. Тоже мне, цаца, нашлась. Сама невинность. Да лучше удавиться, чем еще раз от тебя мораль услышать, тварь!